За четыре года Трамп не развязал никакой новой войны, в отличие своих предшественников. Но за это не дают Нобелевскую премию. Злобный рыжий колун, которого не судят по делам потому, что он просто Гитлер.

Кто-нибудь напишет о количестве вооруженных людей, которые охраняют инаугурацию президента США? Факт, что законно избранный президент больше всего боится народа, который его избрал, сам по себе красноречив.

Могут ли руководители крупных компаний действовать в ущерб интересам своих акционеров из-за собственных политических пристрастий, или под давлением общественного мнения, или для защиты публичного интереса?

Вы заметили, как леваки все вдруг поголовно стали рыночниками, защитниками гигантских корпораций и их свободы от всякого регулирования? Для них вдруг не стало ничего святее частной собственности.

«Капитаны индустрии» решили устроить Kristallnacht в большом масштабе. После бана Трампа начались по всему периметру. Теперь ясно, что нас терпели только потому, что мы им служили источником доходов.

Иногда ход событий приводит к необходимости дать отпор тирании. Даже римляне почитали рабов за орудие говорящее, а не мычащее и не молчащее. Пускай обезумевшие от власти и денег недоучки строят свой Brave New World без меня.

Левые злорадно комментируют, что Верховный суд в полном составе отказал в удовлетворении иска об отмене выборов в спорных штатах. Ржут над Трампом, потому что все трое «его» судей проголосовали за это решение.

Для правых отец лжи — дьявол. Все люди грешны, но это не оправдывает грех. Левые же не верят ни в Бога, ни в дьявола. Для них ложь не имеет границ, если приносит пользу.

Байдена выбрали те, кто делает не рациональный, а эмоциональный выбор, кто поддается внушению под действием массированной пропаганды и кто переживает из-за воображаемых проблем.

Допустим, Трампу удается в судах или по закону добиться пересчетов в некоторых штатах. При таком сценарии насколько высока вероятность того, что левые, теряя терпение, начнут ссылаться на дело Буш против Гора и потребуют остановить пересчет?

Те, кто считает глобальное потепление самой большой проблемой, и те, кто считает нужным принимать потоки беженцев — это одни и те же люди. Но если этнозамещение населения Европы — это хорошо, то тогда выходит, что потепление — это тоже хорошо.

Хоть и нельзя не испытывать симпатии к тем, кто сейчас переворачивает страницу в истории Белоруссии, нельзя также не отметить, что без подленького жульничества все же не обошлось. И это только самое начало.

Те, кто обвинял Лукашенку в преступном «ковид-диссидентстве», и кто теперь с радостью приветствует толпы протестующих на улицах и площадях белорусских городов — это одни и те же люди.

Наши левые друзья готовы называть убийцами всякого, кто нарушает карантинные меры или даже просто высказывает сомнения в их целесообразности. И те же самые люди готовы доказывать, что аборт на любом сроке — это не убийство вовсе.

Ужас от эпидемии постепенно проходит, поэтому средства массовой дезинформации переходят в свой обычный режим ежедневного промывания мозгов. Хорошо и легко живется, когда все просто объясняется и сразу ясно, кто во всем виноват.

Все забывается, хотя некоторые вещи не стоит забывать. Это невозможно было себе представить: подлое, жестокое, бессмысленное покушение на самые основы нашей цивилизации. Кто спустя пять лет защитит от оскорблений саму свободу слова?

Снова стала очень актуальна тема борьбы с глобальным потеплением. А я подумал: почему беспокоиться о глобальном потеплении — это хорошо и прогрессивно, а беспокоиться по поводу массовой миграции — это фашизм и ксенофобия?

Больше года доношу цензорам «Фейсбука» на явно мошенническую рекламу неких инвестиций в новый проект Илона Маска, но получаю неизменный ответ: «мы проверили, наши правила не нарушаются, но все равно спасибо за бдительность».

В то время, как российские феминистки борются за равноправие слов «авторка», «докторка», «генералка», чешские адвокатки-феминистки настойчиво требуют, чтобы их назвали адвокатами.

Сегодня вспоминают семидесятилетие принятия Всеобщей декларации прав человека. Неожиданно осознал давно назревавшую перемену: насколько этот текст, который вызывал глубочайшее почтение, ныне откликается только сожалением и досадой.