Этот комментарий возник в реакции на бурное обсуждение приговора, вынесенного актеру Михаилу Ефремову в начале сентября 2020 г. Я не знаю всех подробностей дела, однако решил сформулировать для читателей общие принципы, которые мне кажутся верными, даже если к этому конкретному делу они окажутся не слишком применимы в силу фактических обстоятельств, которые мне неизвестны или безразличны.

Первая цель уголовного наказания — превенция, то есть наказание должно быть достаточным, чтобы хотя бы кого-то отвадило от совершения подобного преступления, в том числе из-за страха. Если бы известный актер получил условный или минимальный срок (оставим в стороне вопрос, возможно ли это по закону, хотя специалисты говорят, что невозможно), способствовало бы это тому, чтобы он сам начал вести себя иначе? Стали бы другие известные представители богемы, узнав о таком приговоре, избегать вождения в пьяном виде? Мне кажется очевидным, что превентивная цель наказания не была бы достигнута, наоборот, это был бы пример безнаказанности для знаментостей, а некоторые бы могли начать думать, что и им бояться нечего, что в подобной ситуации их тоже «отмажут» ловкие лживые адвокаты при помощи публичных издевательств над здравым смыслом и правосудием.

Вторая цель — перевоспитание преступника. Да, это утопия, идеал, потому что если бы он был достижим, то не было бы рецидивизма. Разумеется, никто не может быть принуждаем к тому, чтобы свидетельствовал против себя. Это процессуальный принцип. Обвиняемый может выбрать любую стратегию, которую будет реализовывать: может молчать, может лгать, может отрицать вину, может признавать, может раскаиваться и т. д. Это его святое право. Но когда вина установлена по стандартам доказывания, принятым в уголовном процессе, перед судом стоит задача назначения наказания. Суд обязан при этом учитывать отношение подсудимого к своему деянию, он должен выбрать такую меру уголовного воздействия, которая, по его убеждению, дает хотя бы теоретический шанс на то, что преступник осознает содеянное и исправится. И поведение подсудимого в процессе, конечно, может влиять на окончательное решение суда не по вопросу виновности (это вопрос факта и права), а по вопросу наказания.

Третья цель — это возмездие. В древности, когда еще не появилось публичное обвинение, наказание преступника было частным делом жертвы или его родственников. Потом обычное право европейских варваров ставило перед судом задачу восстановления чести и примирения сторон, чтобы предотвратить кровную месть. Но уже в Средние века появился принцип абстрактной справедливости. Даже если родственники прощают убийцу, это не имеет большого значения, потому что уголовное преступление — это не частное дело между преступником и его жертвой, а правопорядка как такового. Поэтому наказание должно быть соразмерно объективному причиненному ущербу, даже если преступник раскаялся или получил прощение. Справедливость требует, чтобы нарушенный порядок был восстановлен, а вина искуплена наказанием.

Все эти рассуждения не мешают, конечно, оценивать ситуацию с позиций милосердия, снисхождения к человеческим слабостям, личных сипатий, сострадания и т. п. Но это уже будет не право, а что-то другое.

Оригинальная заметка в Facebook была удалена, комментарии архивированы. Если вы были участником дискуссии, с удовольствием предоставлю вам копию архива.