Мой разум отказывается понимать, как у русского человека может повернуться язык назвать нацизм и коммунизм одинаковым злом. Или, что еще безумнее, сказать, что коммунизм был злом меньшим. Как можно так говорить, втаптывая в грязь память о жертвах собственного народа, о расстрелянных ученых, художниках, философах, инженерах, об умных, достойных, честных людях, о лучших из лучших, которыми любая здоровая, живая нация гордится, а потерю которых оплакивает непрестанно? Французская революция отправила на гильотину Лавуазье, а французская нация до сих пор сожалеет о его безвременной потере. Потому что это республике не нужны ученые, а нации нужны, только благодаря им она чего-то стоит. А Россия потеряла тысячи Лавуазье. Как можно жить, как можно не думать об этом непрестанно, как можно не рыдать, не кричать от беспомощности и горя утраты, обняв голову руками? Я не могу понять; я отказываюсь это понимать.

Можно найти только одно объяснение: те, для кого жертвы большевистского террора не ближе, не роднее, не больнее, чем жертвы нацизма — это не русские. Это новая порода людей: советские. Они победили, они почти истребили нас. Но они, хоть и выглядят похоже, и говорят на похожем языке, и даже называют себя русскими, на самом деле не русские. Они Чужие. Мы для них до сих пор враги, а наша кровь — чужая кровь, пусть льется рекой — не жалко. У евреев теперь есть свое государство, в мире их живет больше, чем в 1932 г. А где русское государство? Где осталась наша родина? Теперь только в Вене, Праге, Берлине, Париже, Нью-Йорке, Сиднее, Торонто...

Оригинальная заметка в Facebook была удалена, комментарии архивированы. Если вы были участником дискуссии, с удовольствием предоставлю вам копию архива.