Благодаря Пипинову дару в 754 г. было создано Папское государство. Союз патриарха Запада с императором Запада был взаимовыгодным, но церковь почти сразу начала претендовать на определеную автономию. Ecclesia vivit lege Romana — церковь живет по римским законам — это еще не означало, что римское право в полной мере применялось на практике, но все же засвидетельствовало возникающий дуализм светского и церковного права. Первое вырастало, по большей части, из германских обычаев, второе опиралось уже не только на авторитет древней церкви, каноны соборов и синодов, но и на новый источник — папские декреталии, постановления центральной власти. Римские епископы, окончательно освободившись от политической зависимости от византийского императора, начали реализацию собственной политической программы. На Востоке по разным причинам условий для подобного дуализма не возникло.
В X в. христианство на Западе погрузилось в глубокий кризис, выходом из которого стала Клюнийская реформа. Все монастыри конгрегации подчинялись напрямую аббатству в Клюни. Единообразный устав в сочетании с практическими требованиями его строго соблюдения и единством управления вырывали монастыри из феодальных отношений власти и собственности. В 1075 г. Григорий VII провозглашает Dictatus papae — «Диктат папы» — революционную по своей масштабности и дерзости претензию римского епископа на универсальную власть не только в церкви, но и во всем христианском мире. Но тогда ни у светской, ни у церковной власти не было сил для того, чтобы одержать окончательную победу; нужен был компромисс. Великая хартия вольностей, как и другие подобные документы, начинается словами:
«hac presenti carta nostra confirmavimus in perpetuum quod anglicana ecclesia libera sit, et habeat omnia jura sua integra et libertates suas illesas».
«мы настоящей xapтией нашей подтвердили на вечные времена, чтобы Английская церковь была свободна и владела своими правами в целости».
Здесь «Английская церковь» — это, конечно же, Католическая церковь в Англии, то есть папская церковь; до разрыва Генриха VIII с Римом еще очень далеко. Церковь, сама того не осознавая, отстаивая свои собственные интересы в противостоянии с императорской и королевской властью, открывала путь к признанию прав всех людей — сначала феодалов, потом горожан, крестьян, сервов.
Папская революция, начатая «Диктатом», и последующая борьба за инвеституру, создала запрос на разделение светской и церковной юрисдикций и сама же послужила ответом на нее. Позитивное право стало сравниваться с образцом естественного, а по сути божественного права. Эта новая идея приобрела всеобщий характер. Отличное от римлян, новое понимание естественного права вело к тому, что правовой порядок, установленный свыше, не может быть изменен или попран никакой земной властью, ни светской, ни церковной. Возникает не только идея проверки правовой нормы сообразно критериям разума и совести, но и доселе неизвестная, радикально новая идея господства права над властью, над государем, принцепсом. Власть, империум ограничена юрисдикцией, а юрисдикций много и они соперничают друг с другом. Следовательно, и улучшение земного порядка, приближение его порядку, установленному Создателем, стало основной задачей рождающейся юридической науки Запада. Появилось множество профессиональных юристов, церковных чиновников, роль которых заключалась не только в том, чтобы знать и применять право, но также его развивать и систематизировать. Доступ к церковному сану (а, соответственно, и к должности) не был никак ограничен происхождением и текущим положением, это был настоящий социальный лифт для всех, включая лично закрепощенных крестьян и сервов.* Само же каноническое право стало первой рациональной правовой системой.
На основе учения Фомы Аквинского о естественных правах канонисты новым правовым языком сформулировали имманентно присущие христианству нормы юридического равенства всех людей. Церковь уже смогла себе позволить полемизировать со светской властью, юридически утверждая, среди прочего, равенство прав и обязанностей мужа и жены, состоящих в браке вне зависимости от происхождения, то есть и тогда, когда брак по светскому праву был невозможен. Кроме этого, поскольку все люди обладают душой и равным человеческим достоинством, по праву никто не может быть исключен из христианской общины, а стало быть и из общества, по признаку пола, происхождения, уровня достатка и т. д. Каждый, чье право ущемлялось светской властью, мог обратиться за защитой своего в церковный суд, под покровительство универсальной европейской теократии, претендовавшей на исключительную или, как минимум, совместную со светской властью юрисдикцию в широчайшем спектре вопросов от брачно-семейных отношений и уголовного права до наследования, собственности и договоров. Церковный судья, сам будучи грешником, которому предстоит отвечать перед Высшим Судьей, должен быть решать дело, сообразуясь с разумом, совестью и милосердием, невзирая на социальные различия и там, где светская юрисдикция была поделена между разнообразными сословными судебными органами. Но в церковном суде и лично зависимый крестьянин мог надеяться на восстановление справедливости в споре с тем, в чьей власти находился по нормам светского права.
Германское обычное право также трансформировалось со временем в несколько светских правовых систем: феодальное, королевское, синьориальное право. Нормами светского права было закреплено подчиненное положение и отличие в правах для разных категорий зависимого населения. Церковь в эти отношения прямо не вмешивалась, но бегство и самовольное освобождение от феодала или помещика церковью сначала рассматривалось как грех, хотя никогда строго не санкционировалось, затем вовсе не осуждалось и, наконец, поощрялось.
Начиная с XI-XII в. повсюду в Европе возникли тысячи городов. Они не были похожи ни на римские города (хотя часто возникали на их месте или рядом с ними), ни на современные им византийские и арабские. Европейский средневековый город — это не форпост власти и не административный центр, а, прежде всего, община людей, связанных взаимными обязательствами и клятвой перед одним Богом. Хотя города добивались независимости как от светских, так и от церковных феодалов, поднимая частые восстания и изгоняя епископов, церковь рассматривала их, по большей части, как своих союзников в деле централизации и борьбы за собственную независимость от светской власти. Stadtluft macht frei — воздух города делает свободым — означало, что в городе любой человек становился свободным от всех старых обязательств, становясь членом корпорации, основанной на божественном праве. Поэтому в новых городах рабства не было. Права и свободы горожан в итоге признавались в жалованных хартиях и грамотах, аналогично тому, как до этого светскими властями признавались права церкви.
В то время, как с XI по XIII в. население Европы выросло вдвое, число горожан увеличилось в двадцать раз, составив в XIII в. примерно 10 % от всего населения. В итоге и в светском праве постепенно исчезает личное закрепощение людей: в сельской местности крестьяне и даже сервы становятся свободными арендаторами. Все это стало возможным не только под влиянием социальных, экономических и демографических факторов, но еще и потому, что до этого церковные юристы сформулировали свободу как правовую категорию, создали нормы и соответствующую теорию, изменившую правовое мышление людей.
Все заметки в этой серии
Дохристианские представления о рабстве
Христианство и рабство в первом тысячелетии
Христианство и рабство в период Выского Средневековья
