Я сделал этот сайт, чтобы перенести сюда архив моих публичных записей в Фейсбуке, откуда я удалился в начале 2021 года в качестве протеста. Затем почти два года я регулярно писал сюда, дублируя ссылки в Телеграм. Но с осени 2022 года стало понятно, что относительно свободно можно выражать свои мысли в Твиттере (Икс) и теперь я пишу, в основном, там на чешском языке о чешской и европейской политике. В последний год важной для меня темой стало опровержение ненавистных предрассудков в отношении русских и России, которые к глубокому моему прискорбию широко распространены даже среди представителей чешского образованного класса.

Все это время я был одержим идеей дублировать все заметки во всех вариантах и это оказалось выше моих сил. Чешские и европейские темы для русского читателя приходилось сопровождать десятками сносок, чтобы объяснить контекст. Я попробовал сделать это несколько раз (например, в заметке об истоках чешской государственности, выборах президента или о назначении судей конституционного суда), но оказалось очень утомительным и, не уверен, что кому-то интересно в таком виде. А свои заметки на чешском о России я даже не пытаюсь переводить на русский, потому что, как мне кажется, они содержат банальные и общеизвестные русскому читателю факты.

Но можете меня поздравить: кажется, я внутренне смирился с тем, что не все должно быть доступно во всех вариантах. Сейчас я занят дописыванием диссертации, но к концу этого года, если Бог даст, я надеюсь найти время переделать этот сайт в соответствии с новой концепцией. Три версии блога (две на русском языке — в упрощенной и традиционной орфографии — и одна на чешском языке) будут в чем-то по содержанию пересекаться друг с другом, а в чем-то отличаться.
 В общем, я не забыл об этом сайте и думаю его дополнять и развивать, но не прямо сейчас. А пока за моими мыслями можно следить в Твиттере (на чешском языке) или в Телеграме (на русском языке).

Пишут, что ChatGPT глупеет. Кто-то предполагает, что это касается только публичной, бесплатной версии, а есть еще одна, которая будет доступна избранным, которая умнеет. Правда, ее еще никто не видел. Я мало понимаю в ИИ, но мне кажется, что объяснение проще.

Недавно нас убеждали, что искусственный интеллект уже превосходит большинство людей в решении практически любых задач, основанных на тексте. Например, было продемонстрировано, что результаты ChatGPT на адвокатском экзамене можно было бы отнести к одним из лучших. Охотно в это верю. Однако коммерческая эксплуатация таких моделей не может обойтись без обратной связи, то есть массовых оценок качества ответов. Вы можете обучить их на текстах, написанных умными людьми, но интеллект тех, кто их будет эксплуатировать и ставить оценки заведомо стремится к среднему. А значит, общий интеллект в системе машина-человек будет тоже выравниваться. Обратный процесс возможен, но маловероятен, как, например, передача тепла от холодного тела к горячему.

Если это предположение верно, «умные» роботы, взаимодействующие с «глупым» человечеством неизбежно будут глупеть. Чтобы системы искусственного интеллекта в целом умнели, нужно, чтобы оценкой их качества занимались люди, которые еще умнее, а их мало и они дороги, а это коммерчески невыгодно. Конечно, равновесие в системе может нарушить внешнее воздействие, которым могло бы быть повышение качества образования людей, но этого уже совсем невероятно. Так что восстание машин пока откладывается.

Одна из тема обсуждения в чешском «Твиттере» в последние дни — распространяющийся отказ торговцев принимать банковские карты. Одни это объясняют протестом против высоких банковских комиссий. Другие подозревают, что под этим предлогом на самом деле скрывается банальное нежелание платить налоги. Одни говорит об уважении к свободе договора между продавцом и покупателем и о том, что нельзя безосновательно подозревать каждого в том, что он обворовывает государство. Другие требуют восстановления фискальных кассовых аппаратов¹ и принуждения торговцев принимать оплату картами повсеместно, прикрывая собственное стремление к комфорту лозунгами об защите интересов всего общества. Однако и те, и другие сходятся на том, что платить налоги надо.

Государство невозможно обворовывать, не платя налогов, потому что у государства никаких собственных денег нет, оно только управляет тем, что ему поручили граждане. Собственно этим и отличается подданный, для которого налоги — это унизительная повинность, рудимент рабства, от свободного гражданина, для которого оплата налогов — это привилегия, из которой следует право участвовать в функционировании государства. Обокрасть можно только своих сограждан, пользуясь общественными услугами без соответствующей оплаты за них, но не государство.

Французская революция породила один из самых важных документов в человеческой истории — Декларацию прав человека и гражданина. Формально она до сих пор составляет часть французского конституционного порядка. В ней говорится:

«Tous les Citoyens ont le droit de constater, par eux-mêmes ou par leurs Représentants, la nécessité de la contribution publique, de la consentir librement, d’en suivre l’emploi et d’en déterminer la quotité, l’assiète, le recouvrement et la durée.»

Все граждане имеют право устанавливать, непосредственно или через своих представителей, необходимость публичных взносов, свободно с ними соглашаться, контролировать использование и определять размер, исчисление, сбор и срок действия.

Однако как констатируют чешские высшие судебные инстанции, граждане могут влиять на налоги только делегировав это право политическим партиям посредством выборов. Однако какой смысл было голосовать за ODS, обещавшую не повышать налогов с населения, если находясь у власти и имея в распоряжении министерство финансов они делают полностью противоположное? Какая реальная возможность есть у граждан, если те, кто им что-то наобещает перед выборами, не несет никакой ответственности за неисполнение обещаний, а наказать их можно только через четыре года, выбрав таких же лгунов и демагогов из другой партии?

А как насчет НДС, минимальный размер которой и возможные исключения диктует ЕС? А налоги на доходы и прибыль, которые тоже нельзя снизить из-за международных обязательств? Обязательные расходы бюджета, обслуживание государственного долга, созданные поколениями предыдущих безответственных политиков, не оставляют даже самому радикальному и честному правительству достаточного пространства для маневра. Заколдованный круг, из которого нет выхода.

Изъяв средства у граждан, государство тратит их на то, что не всегда укладывается в понятие общественной пользы, а если и служит людям, то нередко покупается по повышенным ценам и в низком качестве.² Начиная со спасения банков,³ приватизации прибылей и национализации убытков, одно за другим открывается эльдорадо для крупного бизнеса: то закупка миллиардов доз вакцин, то т. н. «зеленая трансформация», теперь вот покупка вооружений. Дотации для друзей, лоббирование, взятки, откаты и черное финансирование партийных касс. Вредное для общества слияние власти и денег, которое Аристотель называл ὀλιγαρχία.

Мелкий предприниматель, который предпочитает наличные, чтобы не платить налоги, копит себе на пенсию и на образование для детей, не верит обещаниям политиков — это не всегда враг общества, вор и оппортунист. Это может быть и человек, который просто не имеет другой возможности для реализации своего фундаментального права, добытого революциями Нового времени: права влиять на то, как используются деньги, которые он доверяет государству потратить на общее благо. Бесспорно, уклонение от налогов — противоправное деяние и государство вправе использовать легитимные средства принуждения, чтобы его пресекать. Это право, однако, не абсолютно, потому что государство — не владелец своих граждан, а их слуга. И если не остается иного легального способа протеста против злоупотреблений государства, то по мне лучше, чтобы граждане перестали платить налоги, чем если бы взяли в руки оружие и защитили свое право согласно статье 23 чешской Декларации основных прав и свобод.⁴

¹ Elektronická evidence tržeb — электронная регистрация продаж, заключающаяся в автоматической отправке информации на серверы чешской финансовой администрации и получении фискального кода для каждого кассового чека. Была введена в 2016 году коалиционным правительством социальных демократов и ANO Андрея Бабиша под лозунгом «все воруют». Отмена этой системы была одним и предвыборных обещаний ODS, партии «гражданских демократов», входящей в ныне правящую пятикоалицию.

² Так, например, в 2020 году чешское министерство обороны закупило американские боевые вертолеты Bell за 17 млрд. крон (примерно 680 млн. евро), не полностью соответствующие конкурсной документации, несмотря на то, что итальянский производитель Leonardo предлагал такие машины, полностью отвечающие требованиям армии, по цене вдвое ниже. В мае этого года F-35 без конкурса и аукциона министерство подписало контракт на поставку бронетранспортеров с BAE Systems за 55 млрд. крон (около 2,3 млрд. евро), что превышает двухлетний бюджет на все высшее образование науку. Осенью планируется подписание контракта на поставку истребителей F-35 за 122 млрд. крон (около 5 млрд. евро) без конкурса и аукциона, причем закупочная цена будет вдвое выше, чем по аналогичному контракту, который заключает Израиль. На следующий год планируется повышение расходов на оборону сразу на 40 %. Высокая стоимость и низкое качество дорожного строительства — еще одна неисправимая чешская проблема. В последние годы также вскрываются скандалы, связанные с государственными заказами в области информационных технологий. На бессистемность и крайнюю неэффективность государственных дотаций много лет обращает внимание в своих отчетах Высшее контрольное управление.

³ Мировому финансовому кризису 2008—2009 гг., который не повлиял на стабильность чешской банковской системы, предшествовал кризис 2001 года, т. н. «крах банковского социализма». Приватизированные в 1990-е чешские банки выдавали кредиты под активы невысокого качества или вовсе без обеспечения. Неопытность, неосторожность и обыкновенная коррупция банкиров привели к тому, что национальная банковская система практически прекратила существование. Было создано государственное агентство, которое сосредоточило проблемные активы чешских банков, а сами санированные банки были проданы за символические суммы зарубежным финансовым группам (Erste, KBC, SG).

⁴ Чехия — одна из немногих стран, конституционный порядок которых явно предусматривает право граждан на восстание. „Občané mají právo postavit se na odpor proti každému, kdo by odstraňoval demokratický řád lidských práv a základních svobod, založený Listinou, jestliže činnost ústavních orgánů a účinné použití zákonných prostředků jsou znemožněny“ (Граждане имеют право противостоять любому, кто покушается на демократический порядок на основе прав человека и основных свобод, провозглашенных Декларацией, если деятельность конституционных органов заблокирована или эффективное использование легальных средств стало невозможным).

Историю постклассической западной философии можно коротко изложить следующим образом: смерть Бога (Ницше, Фейербах, Шопенгауэр), за которой следует смерть разума (Кьеркегор, Бергсон, Гуссерль), за ней — смерть автора (Барт, Фуко, Деррида). Но примерно те же этапы проходит нормотворчество: смерть божественного права (Гроций, Пуфендорф, Монтескье, Локк), смерть рационального права (Иеринг, Энгельс, Шмитт), и, наконец, смерть законодателя. Поясню.

В Средние века, за небольшими исключениями, не было строгой границы между судьей и законодателем. Решение конкретного дела могло быть образом для решения других подобных дел и, наоборот, законодательный акт принимался по случаю или для разрешения конкретных ситуаций. Но и там, и там тот, что наделен юрисдикцией (juris dictio), должен был опираться на божественное право, считавшееся уже априорно существующим. Правовая норма создавалась через обнаружение сокрытого или дополнение и устранение неясности в том, что уже существует. Право неизменно; переменчиво только его человеческое понимание.

В Новое время, когда оказалось, что прибегать к Богу вовсе не обязательно для того, чтобы обосновать власть и право, возникло представление о рациональном законодателе, который заботится о всеобщем благе (bonum commune) и при помощи законов исправляет и улучшает общество. На практике же таким законодателем все равно оказывался просвещенный монарх (или тиран вроде Наполеона) или, как минимум, кодификатор при авторитарной власти.

Теперь мы живем в эпоху, когда законы создаются изначально кабинетными бюрократами, потом проходят законодательным процессом в парламенте, после чего первоначальный замысел (если он и был) часто меняется до неузнаваемости. Законы вместо того, чтобы служить общественному интересу и выражать волю народа (что бы под этим не имелось в виду) стали площадкой для ожесточенной борьбы разнообразных групп, интересов, лоббистов и популистов. Последние потакают сиюминутным настроениям толпы, но толпа (ὄχλος) — это вовсе не народ (δῆμος). Особенно показателен в этом отношении процесс возникновения норм европейского права в последние годы. В тишине кабинетов создается что-то монструозное, в лучшем случае бесполезное, но довольно часто просто вредное. Когда бюрократы предъявляют свой проект публике, в процессе «демократического» обсуждения, как правило, уже мало что можно изменить. А затем Европарламент принимает нормативный акт, который бы никогда не имел шансов на получение согласия со стороны народа, если бы тот понимал, о чем вообще идет речь, что и как в таком акте регулируется.

Такой пессимистический и критический взгляд, помогает, однако, посмотреть на развитие права как на эволюцию, не имеющую ни разума, ни цели, но способную создавать новый порядок из борьбы и хаоса. Без участия демиурга, человеческого гения или инженера.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Смерть законодателя.

Довольно долгое время среди неглупых людей распространено пагубное заблуждение, что классическое образование в современных условиях ненужно. Детям, как они считают, надо давать навыки вместо знаний: учить поиску в интернете вместо запоминания фактов, программированию вместо латыни, работе над проектами вместо отдельных предметов, «критическому мышлению» вместо всего остального. Возражать сторонникам этой идеи непросто. Дело не только в психологических причинах. Разумному диалогу, прежде всего, мешают ценностные установки, из которых следует принципиально отличное отношение к интеллектуальной традиции и культуре.

Последствия уже сказываются. Современные школьники и студенты оказываются беспомощны, оставленные один на один со строкой поиска,¹ причем даже те, чей общий уровень интеллекта достаточно высок.² Чтобы задать осмысленный вопрос, нужно иметь какие-то начальные представления о возможных ответах на него и об устройстве реальности в целом. Тем более, что современные поисковые системы, принадлежащие крупным корпорациям, далеко не нейтральны: они не показывают результаты, которые сами посчитают нерелевантными или вредными. Только предварительное знание о том, что ответ на заданный вопрос существует, помогает продолжать поиски в правильном направлении.

Доступность ChatGPT³ для публичного тестирования и бурное обсуждение тем, связанных с использованием больших языковых моделей на практике, дают повод снова задуматься о преимуществах классического образования. Многие, включая самих создателей из Open AI, отмечают, что осмысленные результаты ее работы неотличимы от правдоподобного бреда. Можно получить весьма точный ответ на заданный вопрос, обзор литературы или отправную точку для последующих вопросов и уточнений. Глубиной «знаний» GPT-3 не поражает, но если говорить об их всеохватности, человек, судя по всему, ее превзойти уже не в силах.⁴ Вместе с тем ответ машины может содержать выдуманные факты со ссылками на несуществующие статьи или книги. Их перепроверка, должно быть, сопоставима по трудоемкости с самостоятельным поиском, извлечением и систематизацией информации на основе первоисточников.

Например, на просьбу назвать самое быстрое из морских млекопитающих “Name the fastest marine mammal”, ChatGPT отвечает, что это птица Falco peregrinus или рыба Istiophorus platypterus. Только базовые знания о классификации животных позволяют понять, что ответ принципиально неверен. Если машину переспросить “But sailfish is not a mammal”, то даже после нескольких попыток все равно нельзя от нее добиться, то ли это короткоплавниковая гринда Globicephala macrorhynchus, то ли косатка Orcinus orca, то ли таких видов несколько и ответ изначально не может быть однозначным. Другой орешек для GPT-3 — вопрос “What is eight hundred and thirty-six billion three hundred and seventy-two million one hundred and thirteen thousand six hundred and seven plus three hundred and ninety-six billion five hundred and eighty-seven million four hundred and sixty thousand seven?” Результат — 1 233 859 580 571 вместо правильного 1 232 959 573 614. Система не может понять, в чем состоит ошибка: она просто не имеет для этого достаточно данных даже в огромной обучающей выборке.⁵

Некоторые комментаторы полагают, что, несмотря на очевидные недостатки, подобный диалоговый способ взаимодействия пользователя с машиной заменит привычный поиск. Возможно, так и произойдет. Но главное, на мой взгляд, уже очевидно: в поиске, сортировке и обобщении текстовой информации (без ее понимания) машины превзошли или скоро превзойдут даже способного человека. Если к этому добавить генерацию псевдооригинального текста, многие пролетарии умственного труда — программисты, копирайтеры, журналисты — окажутся без работы, если не смогут быстро повысить свою квалификацию. Думаю, что теперь крах концепции образования, главными навыками в которой должны были быть поиск информации и программирование, вполне очевиден. В лучшем случае это путевка в ремесленное училище.⁶

Единственная область, в которой человек в обозримом будущем будет способен превосходить искусственный интеллект — это установление связей между фактами реального мира и их описание при помощи естественного или формального языка. Пока машины не научатся приобретать собственный опыт и находить соответствие между потоком сенсорных данных и сложными абстракциями, все их возможности ограничатся лишь комбинированием того, что до этого было создано людьми.⁷ Предыдущие попытки перекинуть мост между реальностью и языком путем формализации многих миллионов элементарных фактов,⁸ несмотря на десятилетия работы и огромные финансовые затраты, привели, как сейчас считается, в тупик. Но и популярные большие языковые модели, принципиально лишенные всякой логики и имитации «разума»,⁹ уже близки к тому, чтобы обучаться на всех доступных текстах, по крайней мере на английском языке. Возможностей для дальнейшего экстенсивного роста остается не так много.

Невозможно проверять каждый факт, каждое утверждение, которое сообщает машина. Получая обратную связь от пользователя, она будет склонна подтверждать имеющуюся у него точку зрения, укреплять т. н. confirmation bias. Получается, что для успешного соревнования с искусственным интеллектом человек сам должен обладать и умом, и знаниями. Одно неотделимо от другого. Чтобы не попасть в ловушку, нужно знать очень много, еще больше, чем раньше, обладать эрудицией не только по своей специальности, но и во самых разнообразных областях. Без знаний невозможно подлинное критическое мышление, без них нельзя отличить стоящее содержание от его правдоподобной имитации. Нужно уметь рассуждать логически, а не только применять технические приемы. Но это как раз то, чем и было классическое образование, даже средневековое. Тривий давал ученику инструментарий правильного мышления, квадривий оттачивал мастерство его применения, а все семь свободных искусств вместе служили необходимым основанием для последующего приобретения специальных знаний.

Надеюсь, скоро хотя бы некоторые поймут, что лучшее, что они могут вложить в своих детей — это древние и современные языки, чтение первоисточников, история, логика, риторика, философия, математика и множество других «бесполезных» общеобразовательных дисциплин, которыми злые учителя мучали прошлые поколения ленивых учеников. Эти знания, может быть, не пригодятся непосредственно на практике, но они нужны, чтобы удержать связь с реальностью в искусственном мире, заполненном сгенерированными симулякрами, копиями, у которых никогда не было и не будет оригинала.

¹ Этот вывод основан на моем собственном опыте работы со студентами-практикантами и начинающими юристами. Он также подтверждается преподавателями юридических факультетов чешских университетов, которые по известным причинам были поставлены перед необходимостью использовать методы дистанционного обучения и контроля студентов. Подробнее: CVRČEK, František a kol. Elektronizace výuky práva. Plzeň: Západočeská univerzita v Plzni, 2020, например, стр. 98 и слл.

² Конкурс на юридические факультеты, как правило, высокий, поэтому для поступления требуются соответствующие результаты в тестах общей эрудиции и интеллекта, которые примерно соответствуют IQ 120 и выше.

³ chat.openai.com.

⁴ Здесь уместно вспомнить о победе суперкомпьютера Watson в знаменитой игре для эрудитов Jeoprady! (аналог в России — «Своя игра»), которая случилась еще в 2011 году.

⁵ Для полноты картины стоит упомянуть, что WolframAlpha способна правильно решить этот пример, но как у более специализированной системы ее возможности ограничены по сравнению с теми, в основе которых лежат большие языковые модели.

⁶ При этом именно традиционное ремесло становится снова востребованным. Возможно, что в скором будущем программисты начнут переучившийся на плотников или сантехников, спрос на работу которых окажется выше.

⁷ Подробнее об этом в статье Э. Бендер и А. Коллера Climbing towards NLU: On Meaning, Form, and Understanding in the Age of Data. В ней авторы рассуждают о том, чем отличается понимание от имитации диалога и какое значение имеет коммуникационное намерение собеседников. Примеры, которые приведены в статье, относятся к предыдущей версии GPT-2 и уже несколько устарели; GPT-3 с заданными авторами примерами справляется намного лучше. Для понимания главной идеи статьи, на мой взгляд, стоит обратить внимание на описание мысленного эксперимента со сверхразумным осьминогом.

⁸ Упоминания заслуживает, например, проект Cyc.

⁹ По сути их работа сводится к оптимизации функций с большим количеством параметров. У самых больших моделей их счет идет на сотни миллиардов.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Mach mit, Mach’s nach, Mach’s besser.

Все знают, что британский монарх, помимо собственно Великобритании, глава пятнадцати государств, крупнейшие из которых — Австралия, Новая Зеландия и Канада. Еще 41 государство мира входит в Содружество наций. По сравнению с Британской империей в 1922 году, когда она достигла своего зенита, территория Содружества на 1,9 млн. км² меньше, но и оставшихся 30,0 млн. км² — это четверть земной суши. Население выросло в абсолютном исчислении впятеро, а в относительном — с 24 % до 33 % мирового.

Однако современное Содружество — это не только бывшие британские колонии; оно распространяет английское культурное влияние там, где его раньше не было. В 1995 году, через двадцать лет после получения независимости от Португалии, его членом стал Мозамбик, не имевший никаких конституционных, колониальных или исторических связей с Великобританией. Тогда было решено, что это исключение не станет прецедентом. Но в 2009 присоединилась Руанда, в 1962 году получившая независимость от Бельгии. Консультационными органами при Содружестве было отмечено, что страна не соответствует стандартам в области прав человека и иным критериям для принятия, но разве это проблема, когда есть политическая воля? И вот совсем недавно, в июне нынешнего года, еще две страны решили связать себя с британской короной: Того и Габон, французские колонии, освободившиеся в 1960 году. Перечисленные четыре страны в сумме населяют 53 млн. человек, а их территория составляет 1,2 млн. км².

Все животные империи равны, но некоторые равнее. Пока российские либералы просят прощения за свой язык и культуру, пока рассуждают об истреблении в себе «имперства» и о «деколонизации» России, прагматичные и циничные англичане, не привлекая внимания, подбирают осколки чужих империй. Может быть для кого-то Британская империя осталась в прошлом, однако ее тень ведет для покойника довольно таки активный образ жизни. Есть чему позавидовать.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Oops, I did it again… and again… and again…

Начав писать в старой орфографии, я поначалу не знал, как ее называть. Определение «дореволюционная» имплицитно предполагает признание победы революции. Впрочем, решение нашлось быстро. Наиболее нейтральным мне кажется название «традиционная орфография». Но что делать с новой? Не хотелось наделять ее положительными качествами, говоря о ней как о современной. Также нежелательно было упоминать большевистский режим, который только воспользовался чужими разработками. Наконец, спустя девять месяцев размышлений, я придумал. Новую орфографию отныне буду называть упрощенной. Если это применимо к китайскому языку, для которого существуют традиционный и упрощенный варианты правописания, то для тоже русского подойдет, тем более что такое обозначение отражает суть реформы столетней давности.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Старое и новое.

Пишут, что Косово подает заявку на вступление в ЕС. Забавно будет посмотреть, как будет вести переговоры субъект, существование которого не признают пять стран-членов.¹ Думаю, что наверняка найдут какое-то «креативное решение» или просто отменят принцип консенсуса в таких вопросах.² Если кто-то попробует отказаться, Брюссель напомнит, что может при необходимости демократично перекрыть недовольным газ евроденьгопровод.³

Статус страны-кандидата уже есть у Сербии, которая согласно конституции считает Косово и Метохию своей неотъемлемой частью. Эта часть была отторгнута от Сербии в результате военной операции, которая не была поддержана СБ ООН и нарушала, по мнению некоторых специалистов, принципы устава организации. (Впрочем, эти специалисты остаются в существенном меньшинстве). Но когда речь идет о свободе и государственной независимости для мафии, торгующий наркотиками, людьми и человеческими органами, все средства хороши, правда же? Тогда становятся оправданными «гуманитарные бомбардировки»⁴ беженцев, электростанций, мостов и памятников архитектуры.⁵ Только это называлось «принуждением к миру», а не терроризмом. Но несмотря на все усилия, правительство в Приштине до сих пор не контролирует всю территорию, которую считает своей.

Впрочем, ЕС умеет находить юридические решения в запутанных ситуациях. Вот, например, один из главных союзников Запада, член НАТО, будучи гарантом независимости небольшого европейского государства, воспользовался национальными и религиозными трениями для вторжения на территорию оного и организации переворота. Речь идет, конечно, о Турции и интервенции 1974 года в на Кипр. Разумеется, не обошлось и без этнических чисток: турки в этом деле большие мастера. Оккупированная территория с марионеточным правительством никем, кроме Турции, в качестве государства не признана, существует только при ее военной и экономической поддержке. Однако другие два гаранта независимости и целостности Кипра, члены НАТО Греция и Великобритания, ничего поделать не могут или просто предпочитают не связываться. Все это не помешало Турции уже в 1987 году получить статус страны-кандидата в ЕС, в коем она до сих пор и пребывает из-за противодействия Греции, которая успела проскочить первой. А что же с Кипром? Во время переговоров о вступлении ставилось было условие объединения страны, но затем согласились с тем, что достаточно будет декларации намерений. В итоге членом ЕС стал Кипр целиком, но пока власть правительства признается только на части острова, европейское право на неподконтрольных территориях «временно» не действует. Но как только сможет, так сразу начнет действовать. Элегантно, не так ли? Как говорится, если есть желание, найдутся и возможности, если желания нет — найдутся отговорки.

Интересно, кто будет следующим в очереди на расширение. Приглашение Украины и Молдавии опустило планку на африканский уровень, по сравнению с которым даже Албания выглядит процветающим цивилизованным краем. Думаю, что Марокко, Алжир и Тунис — подходящие кандидаты. Испания владеет несколькими полуэксклавами в Марокко, самые заметные из которых — города Сеута и Мелилья, да и Касабланку можно назвать если не самым, то одним из самых европейских городов в Африке. Франция могла бы вспомнить, что всего шестьдесят лет назад Алжир был частью ее территории, а не колонией. Марокканцы и алжирцы, составляющие существенную часть французского населения, только поддержат. У Италии есть свои интересы в Ливии. Потом могли бы подтянуться Египет с Сирией. И, наконец, израильско-арабский конфликт славно бы разрешился одновременным вступлением Израиля и палестинских территорий. Тогда ЕС сможет затмить славу Римской империи. По крайней мере до тех пор, пока варвары с окраин не захватят и не разграбят Брюссель, а регалии не отправят в Стамбул.

¹ Испания, Греция, Кипр, Словакия и Румыния.

² Вступление в ЕС нового члена происходит путем заключения соответствующего договора со всеми странами, то есть для этого требуется всеобщее согласие. Например, Франция при Де Голле не допустила Великобританию в ЕЭС, несмотря на то, что остальные члены заявку поддержали. Поэтому переговоры о вступлении — это сложный и непубличный процесс поиска компромиссов, в котором голос маленьких стран так же важен, как и больших. Так перед большим расширением ЕС в 2004 году Польша должна была пожертвовать своей судостроительной промышленностью, Чехия — несколькими отраслями сельского хозяйства и пищевой промышленности, Литва закрыла Игналинскую АЭС и т. д. Принцип консенсуса при принятии решений и по другим вопросам долгое время считался основополагающим для Европейских сообществ, но с увеличением числа стран-членов его достижение стало затруднительным: противоречий между «старой» и «новой» Европой стало слишком много. Лиссабонский договор расшил возможность принятия решений т. н. двойным большинством: численным большинством стран и большинством их населения. В последнее время связи с конфликтом между ЕС и РФ многие настаивают на замене консенсуса двойным большинством и в вопросах внешней политики и безопасности. Тем не менее, пока не будут изменены фундаментальные договоры о функционировании ЕС, вступление новых стран-членов должно происходить только с согласия всех. Но если раньше кандидаты должны были делать уступки, вполне возможно, что в будущем ситуация изменится на противоположную и страны-члены будут вынуждены под политическим давлением соглашаться с определенными невыгодными для себя решениями.

³ До 1990-х годов большую часть (до 80 %) расходов бюджета ЕЭС составляли субсидии сельскохозяйственным производителям, что приносило выгоду, прежде всего, Франции. (Субсидии выплачивались не за произведенную продукцию, а наоборот, чтобы фермеры ничего не выращивали. Цель состояла в предотвращении кризиса перепроизводства и массового разорения отрасли). С превращением ЕЭС в ЕС в 1993 году появился механизм структурных фондов, предназначение которых было, прежде всего, в выравнивании различий между более развитыми и богатыми странами и менее развитыми. За счет этого, например, в последние десятилетия Польша, среди прочего, модернизировала транспортную инфраструктуру. Затем для решения долгового кризиса Еврозоны в 2010 году, угрожавшего банкротством не только Греции, но и Испании, Италии, Ирландии и Португалии, был создан стабилизационный механизм, суть которого свелась к выкупу ЕЦБ облигаций стран-членов. И, наконец, для компенсации экономических последствий борьбы с китайским вирусом фактически используется денежная эмиссия. Как структурные фонды, так и компенсационный механизм используется Еврокомиссией для оказания давления на страны-члены по разным поводам. В 1999 Брюссель угрожал Австрии санкциями и приостановкой выплат, если в правительство войдут представители FPÖ. Несколько последних лет нарастает давление на Польшу из-за спорных реформ судебной системы и решений судов о приоритете национального права над европейским. Еще один enfant terrible — Венгрия, но ей, похоже, удается обменять пятнадцать миллиардов компенсационных евро на согласие с финансовой поддержкой Украины.

⁴ Выражение принадлежит чешскому президенту Вацлаву Гавелу, который был одним из самых горячих публичных сторонников войны против Югославии.

⁵ Международный уголовный суд считает эти инциденты в большинстве своем ненамеренными ошибками.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Pax Bruxelliana.

Многим странам, резко осуждающих вторжение РФ на Украину, можно припомнить грехи их колониального и империалистического прошлого. Франция и Великобритания, Швеция, Польша, Турция, не говоря уже о Германии, не раз вели себя подобным образом, если не много хуже. Только маленькая и, как это со стороны иногда кажется, мирная благополучная Чехия никого не обижала, а сама не раз становилась жертвой более сильных соседей. Но все-таки и у этой страны есть свои исторические скелеты в шкафу. «Нападение и применение силы никогда не имеют оправдания», говорят сейчас политики. А вот новорожденная демократическая Чехословакия чуть больше ста лет назад вела захватническую войну против соседа, нарушив принятые на себя международные обязательства. Отвоеванную территорию отдавать не собирается, ибо считает ее своей по праву и по справедливости. Однако же отзвуки того конфликта еще доносятся и при удобном случае отравляют отношение двух западно-славянских стран, так единодушно выступающих против распоясавшегося восточного соседа. Об этом будет мой небольшой рассказ.*

После распада Австро-Венгрии в Тешинской области возникли два национальных комитета: польский (Rada Narodowa Księstwa Cieszyńskiego) и чешский (Národní výbor pro Slezsko). Польский комитет провозгласил область частью Польши и в ночь с 31 октября на 1 ноября 1918 года обеспечил воинский захват всей территории. Чешский комитет объявил область частью Чехословакии и начал угрожать полякам применением силы. На совместной встрече представителей обоих комитетов, которая прошла 2 ноября 1918 года, было заключено временное соглашение, по которому большая часть области отходила к Польше, меньшая — к Чехословакии. Гарантами соблюдения договоренности выступили представители Франции, Италии, Великобритании и США. Однако такое положение вещей не могло долгое время устроить чехословацкую сторону: полякам досталась часть Богуминско-Кошицкой железной дороги, имевшей стратегическое значение для связи западной и восточной частей страны, особенно в ситуации необходимости защиты южных границ от венгров.

На конец января 1919 года во всей Тешинской области были запланированы выборы в польский сейм. На территорию были введены дополнительные силы польской армии, началась мобилизация местного населения. Чехословакия 21 января 1919 года предъявила Польше ультиматум с требованием демилитаризации области, который был проигнорирован. Через два дня, нарушив действующее соглашение, чехословацкая армия напала на польскую часть Тешинской области и ее оккупировала под предлогом недопущения проведения выборов и прекращения призыва в польскую армию. Основные силы Польши в то время увязли в Польско-Украинской войне на юго-восточных границах. Чехи с боями заняли Богумин, Орлову и Карвину. Сам Тешин поляки оставили без боя, отступив за Вислу. 27 января чехословацкая армия, получив подкрепление, преодолела Вислу и продолжила наступление. 3 февраля в Париже под эгидой Антанты было подписано новое соглашение о демаркации границы в Тешинской области, а 26 февраля Польша заключила с Чехословакией перемирие. Спорная территория перешла под международный контроль.

Во время военных действий погибло 43 (по другим источникам до 53) чехословацких солдата, 124 получили ранения, 7 пропали без вести. Польша потеряла 92 солдата, 855 получили ранения, 813 пропали без вести или, по большей части, дезертировали. Обе стороны обвиняли друг друга в жестокости и нарушении обычаев войны, среди которых было выкалывание глаз, стрельба в спину, отрезание носов, ушей и половых органов. Польские историки приводят факты массовых расстрелов чехами польских милиционеров и пыток военнопленных. Чешские историки признают казнь восемнадцатилетнего юноши. 251 поляк был интернирован в чехословацкие тюрьмы, 511 чехов были перевезены в лагерь у Кракова, где 39 их них вскоре погибли.

В октябре 1938 года поляки отомстили чехам и захватили Тешинскую область, пользуясь ситуацией, возникшей после заключения Мюнхенского соглашения. Через год сама Польша пала, а территория была присоединена к Рейху как земельные районы (Landkreis) Тешин и Бельско Верхнесилезской провинции протектората Богемии и Моравии. После поражения Германии они снова вернулась в Чехословакию. Под давлением Сталина в 1947 между Чехословакией и Польшей было заключено соглашение о дружбе и сотрудничестве, что предотвратило депортацию из области шести тысяч «польских оккупантов», к которой уже шла подготовка. Только в 1958 году в Варшаве был заключен окончательный чехословацко-польский договор о границе.

Поляки считают Тешинскую область исконно своей, а чехов и немцев (которые там тоже были) — переселенцами. Первый польский король Болеслав I Храбрый захватил ее в конце X века. В современной Чехии население считает Тешин исконно чешским. В 1327 году Ян Люксембургский принял вассальную присягу тешинского князя Казимира I, а польский король Казимир III Великий признал этот переход в 1339 году. Вместе с другими чешскими землями Тешинское княжество в 1526 году досталось Габсбургам, а после смерти Эльжбеты Лукреции в 1653 году перешло в непосредственное владение чешских королей.

По переписи в 1918 году в области проживало 434 521 человек, 54 % указали польский язык в качестве родного, 27 % — чешский, 18 % — немецкий. Чехи оспаривали результаты переписи, поскольку местное наречие было отнесено к разновидности польского, а не чешского языка. И сейчас подавляющее большинство населения говорит на тешинском наречии. Польские лингвисты относят его к подгруппе лехитских языков. Чешские долго были склонны считать, что оно принадлежит к североморавским (ляшским) диалектам.

К началу Второй мировой войны в области проживало 56 % чехов, 35 % поляков и 8 % немцев. Сейчас из 2 283 км² исторической территории Тешинской Силезии 56 % принадлежит Чехии, 44 % — Польше. Из примерно 800 тыс. жителей 450 тыс. живет на чешской стороне, 350 тыс. — на польской. Исторический центр области город Тешин разделен границей, его части называются Cieszyn по одну ее сторону и Český Těšín — по другую.

Этот конфликт, иногда называемый Семидневной войной, конечно был не таким значительным и кровавым по сравнению с тем, что творилось в Европе до, а там более после него. В 1968 году польские войска участвовали в операции «Дунай», но чтобы избежать ненужных ассоциаций, они не вступили на территорию Тешинской области, обошли ее стороной. Но до сих пор поляки требуют извинения от чехов, считая 1919 год вероломным нападением, а 1938-й — освобождением. Чехи, разумеется, убеждены в обратном. По обе стороны реки Ольши (или Ользы) стоят современные памятники героям той войны, указывающие направление в сторону границы, к соседям. И там, и там периодически слышатся призывы «повторить» и отнять у соседей то, что им досталось не по праву. А соединяет Тешин мост Дружбы, получивший в 1953 году свое название от русского слова. Слова, которое навязал двум славянским народам усатый тиран.

* Написан на основе моих многолетних разговоров с любителями и знатоками чешской истории, а также по материалам чешской и польской «Википедии», откуда дополнены и перепроверены некоторые факты.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Споръ западныхъ славянъ между собою.

Вчера в Чехии был выходной. Отмечался праздник чешской государственности, традиционный день памяти князя Вацлава, погибшего в 935 году¹ от руки своего младшего брата Болеслава.² В одной из самых атеистических стран мира³ почитают католического святого⁴ и вспоминают немного переделанные слова средневекового хорала:

Svatý Václave, vévodo české země, kníže náš, nedej zahynouti nám, ni budoucím.

Святой Вацлав, воевода земли чешской, князь наш, не дай погибнуть нам и будущим.

Их сейчас можно найти не только на известном всем туристам пражском памятнике,⁵ месте встречи «у коня» в верхней Вацлавской площади перед Национальным музеем, но и на многих зданиях.

Намедни отмечалась и 810-летняя годовщина со дня подписания Золотой буллы сицилийской (Bulla Aurea Siciliae). Так называются три взаимосвязанных документа, которыми в 1212 году немецкий король и будущий император Фридрих II Гогенштауфен подтвердил королевское достоинство Пржемышла Оттокара I. Я бы сам не вспомнил об этом историческом событии, если бы оно не было упомянуто в новостях чешского министерства внутренних дел. В них булла была названа «важнейшим документом в чешской истории» и с гордостью было отмечено, что оригинал хранится в Национальном архиве. И все же современная Чешская республика не может похвастаться непосредственной преемственностью с чешским королевством. После гибели в 1306 году Вацлава III, последнего из династии Пржемысловичей, корона не без приключений перешла сначала к Люксембургам, потом к Габсбургам, которые включили королевство в свои более крупные образования. Как любит при удобном случае упоминать глубокоуважаемый Александр Марей,⁶ в Средние века государств не было, однако политическая независимость чешскими землями⁷ была утрачена именно тогда.

Если перескочить через период Священной Римской, Австрийской и Австро-Венгерской империй, следующая точка на временной оси — объявление независимости Чехословакии 28 октября 1918 года. Чехия вместе с Моравией и Силезией вошла в ее состав. Создание Чехословакии, то есть событие находящееся в логической оппозиции самостоятельности Чехии, тоже удостоилось статуса государственного праздника.⁸

С 1939 по 1945 годы Богемия и Моравия были протекторатом Великогерманского рейха. (Большая часть Силезии была присоединена несколько раньше, по Мюнхенскому договору 1938 года, а меньшая часть была в то же время захвачена Польшей). Период с мая 1945 по февраль 1948 называют Второй республикой: вернулись президент Эдвард Бенеш и правительство в изгнании. Потом последовала смена режима: Чехословакия превратилась в социалистическую республику. Затем конституция 1968 года с первого января следующего года создала Чешскую социалистическую республику в составе ЧССР. После Бархатной революции в ноябре 1989 года началась т. н. дефисная война (Pomlčková válka или Pomlčková vojna). Чехословакия превратилась сначала в Чехо-Словакию, а потом в Чешскую и Словацкую федеративную республику. И, наконец, 1 января 1993 года появилась независимая Чешская республика. Этот день отмечается как еще один государственный праздник — «День восстановления самостоятельного чешского государства», хотя после всех перипетий XX века не совсем понятно, какому из предшествующих политических образований оно наследует.

Исследование официальной символики ясности в определении источника чешской государственности не добавляет. К средневековой традиции восходит белый (серебряный) двухвостый лев на красном щите, изображенный на государственном гербе. Там он повторен дважды: один раз для обозначения одной из трех исторических земель, второй раз для обозначения всей страны. Флаг же у современной Чехии чехословацкий. На нем к чешским геральдическим цветам добавлен синий клин, символизирующий Словакию.⁹ Синий цвет есть на моравском гербе, но на чешском флаге не он. При разделе Чехословакии было оговорено, что ни одна страна не будет использовать общую символику. Чехи же, то ли из-за недостатка идей, то ли по другой причине, обманули своих восточных братьев и флаг себе присвоили. Впрочем, для этого есть свое оправдание: иначе бы в Европе случился конфуз — бело-красный традиционный чешский флаг неотличим от польского ни цветами, ни размером, ни пропорциями.¹⁰ И, наконец, третий символ — государственный гимн «Kde domov můj» (Где мой дом). Это песня слепого нищего скрипача Мареша из пьесы Йозефа Каетана Тыла «Fidlovačka aneb Žádný hněv a žádná rvačka» (Фидловачка, или не сердись и не дерись), впервые поставленной в 1834 году. Музыку написал Франтишек Шкроуп. Песня настолько политически нейтральна, ни к чему не призывает и никого не раздражает, что в качестве государственного символа без изменений пережила все смены режимов в XX веке, а ее слова одинаково устраивали как демократов, так и нацистов с коммунистами.¹¹

Но это все официоз и символика. А каковы же настроения людей? Кем они себя ощущают, с кем идентифицируют? Несмотря на то, что монархическая партия в Чехии набирает от 0,01 до 0,21 % голосов на выборах разного уровня, в 2005 году¹² величайшим представителем своего народа чехи назвали Карла IV Люксембурга. За ним с заметным отрывом шли Томаш Гарриг Масарик и Вацлав Гавел. И только за ними следовали просветители, воины, деятели культуры, религиозные реформаторы, спортсмены, предприниматели и прочие. Святому Вацлаву, несмотря на отдельный государственный праздник, досталось только 17 место между Пржемышлом Оттокаром II и тогдашним чешским президентом Вацлавом Клаусом.¹³ Чуть дальше, на 22 месте — второй чехословацкий президент Эдвард Бенеш. Его уравновешивает 14 место у протестантского короля Йиржи из Подебрад. Таким образом, и в предпочтениях населения все три государственных традиции представлены более-менее равномерно. Но среди величайших чехов не найти коммунистических главарей.¹⁴ Эти попали в список самых больших мерзавцев. Возглавляет его первый коммунистический президент Климент Готтвальд.¹⁵ В первой десятке также Милош Якеш, генеральный секретарь КПЧ в 1987—1989 годах, и уже упомянутый в сносках последний коммунистический президент Густав Гусак.¹⁶ Так что со здравым смыслом у народа все в порядке, несмотря на то, что в рейтинг коммунистической партии во время телевизионного голосования был около 15 %.

К чему все это и какая следует мораль? Рассказывая о чехах, я всегда имею в виду нас. Русским в чем-то повезло больше: линию политической, исторической и правовой преемственности можно при желании провести с древности до 1917 года. Королей, правда, было немного, только Даниил Галицкий. Зато в 1514 году Максимилиан I, тогдашний единственный император Запада, назвал Василия III императором (kauzer) и, тем самым, признал равным себе. И действительно, кого еще? Не турецкого же султана.¹⁷ Только, в отличие от чехов, у нас теперь основательно перепутались списки величайших русских с отборными мерзавцами, каких еще свет не видел. Не знаю, поправимо ли. Но ведь же можно помечтать о том, что когда-нибудь российское министерство с гордостью будет напоминать гражданам об очередной годовщине золотой буллы, хранящейся в государственном архиве?

¹ По некоторым версиям в 936 году.

² В рукописи конца X века Crescente fide Christiana, где излагается житие святого, Болеслав только легко ранил Вацлава напав на него, а само убийство — дело рук дружинников.

³ Согласно разнообразным опросам общественного мнения. Однако их правильная интерпретация вовсе не так однозначна. Я воспроизвожу здесь это журналистское клише исключительно в качестве риторического приема.

⁴ Превращение католической традиции в государственную произошло в период Первой республики (1918—1938 годы). При том, что Чехословакия согласно конституции 1920 года была светским государством, а отношение к Католической церкви на официальном уровне было несколько враждебным (она слишком сильно ассоциировались с Габсбургской монархией и принудительной рекатолизацией в XVII веке, проходившей после поражения чешских реформаторов и протестантов на Белой горе), правовая доктрина говорила о разделении, а не об отделении церкви от государства, и подчеркивала отличие чехословацкой модели церковно-государственных отношений того времени от французской или советской.

⁵ Несмотря на то, что на памятнике выбита дата «28. X. 1918», изготовлен он был в 1908 году, а официально открыт в 1913 году (без статуи св. Войтеха). Предыдущий каменный памятник стоял на том же месте с 1680 по 1879 годы и был перенесен на Вышеград при реконструкции площади.

⁶ Доцент ВШЭ Александр Марей.

⁷ В чешской историографии используется именно такое географическое обозначение Чехии, Маравии и части Силезии, потому что политическая, религиозная и отчасти этническая история на этой территории была довольно пестрой.

⁸ Можно отметить, что в Словакии день возникновения Чехословакии включен в список государственных праздников, но это не выходной. Даже если считать условным предшественником словацкого государства Великую Моравию, она прекратила свое существование в 907 году. Через тысячу лет Мартинская декларация 30 октября 1918 года объявила о независимости от Венгрии и объединении с Чешскими землями. Самостоятельная Словакия возникла только 14 марта 1939 года как марионетка и союзник Третьего рейха. Возводить свою государственную генеалогию к этому образованию как-то не совсем comme il faut, поэтому словакам ничего не остается, как скромно отмечать «День возникновения Словацкой республики» 1 января. Еще один праздник в этом ряду — «День конституции», который приходится на 1 сентября. Это выходной день, поэтому словацкие дети идут в школу со 2 сентября. Забавно также, что конституция Словакии была принята раньше, чем возникло само государство. Обычно бывает наоборот.

⁹ Словацкий триколор — это цвета сторонников панславизма, по наиболее распространенной версии заимствованные у флага Российской империи (хотя на этот счет есть и другие мнения).

¹⁰ Этот вариант флага короткое время был и флагом Чехословакии, но вызвал протесты со стороны словаков. Потом он возродился снова как флаг Чешской республики в составе федерации с 1990 по 1992 годы.

¹¹ Здесь можно также отметить, что гимн Чехословакии состоял из двух частей: чешской и словацкой. Словацкая часть «Nad Tatrou sa blýska» (Над Татрами сверкают молнии), которая сейчас используется в качестве государственного гимна Словацкой республики, отличается от чешской темпом, тональностью и общей стилистикой. По содержанию — обычное славянское причитание о том, что еще не все погибли, пора брать оружие в руки, добиваться свободы и так далее. В 1939—1945 годах в Словакии такой текст был неприемлем, а гимном была песня «Гей, славяне».

¹² Передача Чешского телевидения «Největší Čech» (Величайший чех) по лицензии BBC.

¹³ Этому персонажу удалось также попасть на третье место в списке самых больших мерзавцев.

¹⁴ За исключением 72 места, доставшегося Людвигу Свободе, президенту Чехословакии с 1968 по 1975 годы. Скорее всего, он не был рьяным коммунистом: вступил в партию только в конце 1948 года, после февральского переворота. И хотя Свобода не был сторонником реформаторов, его выбрал Александр Дубчек в качестве прикрытия для «Пражской весны». Он рассчитывал, что у советских товарищей авторитет занимавшего пост министра обороны в 1945—1950 годах генерала-освободителя будет так высок, что они не посмеют задушить реформы. После событий августа 1968 года Свобода действительно остался президентом. Позже, когда после инсульта и инфаркта он стал совсем слаб здоровьем, а тогдашний генеральный секретарь КПЧ Густав Гусак изъявил желание совместить высший партийный и государственный посты, Свобода отказался добровольно уходить в отставку. Для этого был принят специальный конституционный закон № 50/1975 Sb., которым в ст. 64 конституции была внесена поправка, допускавшая избрание Федеральным собранием нового президента в случае, если действующий президент больше одного года по состоянию здоровья не может осуществлять свои полномочия. Свобода потом прожил еще более четырех лет, а Гусак уступил свое место Гавлу в 1989 году.

¹⁵ Его смерть была символической. Он вернулся с похорон Сталина 11 марта 1953 года, где сильно простудился. Через три дня Готтвальд умер, правда по другой причине.

¹⁶ Гусак — словак, причем даже какое-то время сидевший при коммунистическом режиме в тюрьме за уклон в национализм. Возможно, по этой причине в списке величайших словаков он оказался на 7 месте, следом за Дубчеком.

¹⁷ Однако же подобные претензии некоторые турецкие султаны предъявляли еще в XVIII веке, называя себя в переписке с Веной римскими цезарями и ссылаясь на то, что этот титул принял на себя еще Мехмед II. Но одно дело — присвоить себе титул, а другое — быть признанным равным себе со стороны того, кто им обладает по праву.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Въ поискахъ источника чешской государственности.

Как начальное обустройство, так и устойчивое развитие России, не обойдутся без сильного демократического элемента. Вечевая система у нас повсеместно возникает в XI веке, примерно в то же время, как и в Западной Европе. Несколькими веками позже ее заменяют сословные органы, земские соборы, на которых были непосредственно представлены все слои населения, включая черносошных крестьян. В XVII в. примерно 20 % населения участвовали в выборах, то есть практически все свободные мужчины. Такого уровня народного представительства Западная Европа достигнет только во второй половине XIX века, да и то не везде.

Современная западная парламентская система, которую многие считают образцом для подражания, далеко отошла от средневековых прототипов и сформировалась в нынешнем виде в весьма специфических условиях. У нас их не было. Две попытки воспроизвести западный парламент — в начале и в конце прошлого века — закончились неуспешно: первая уничтожила государство, вторая привела к тирании, причиняющей столько бедствий. Но и в европейских странах парламентаризм политических партий постепенно превратился в благопристойное прикрытие хищнической олигархии, а не подлинное народное представительство. Зачем тогда воспроизводить то, что даже в своей естественной среде приходит в упадок и уже не может обеспечить ни свободу, ни порядок?

Как же нам на руинах, которые останутся после нынешнего режима, создавать подлинно демократический легитимный орган, способный объединить, а не расколоть нацию и решить судьбу страны? Без партий, которых нет и еще долгое время не будет, без публичных политиков, без отучившейся быть свободной прессы, без независимых судов. Создание этих институтов займет десятки лет, а без них любые «свободные выборы», о которых мечтают российские либералы, приведут к власти очередных демагогов и воров. Даже если у них будет сила свернуть шею гебистской шайке, они несомненно сделают все, чтобы приобретенную власть никому больше не отдавать. Как заинтересовать народные массы в политике, убедить их, что именно от них зависят реанимация и реконструкция разоренной страны? Мой ответ прост: избрать земский собор с помощью жребия. Этот способ работал веками во многих странах, он органичен и нашей собственной традиции, безупречно справедлив и, насколько это вообще в реальном мире возможно, защищен от коррупции. Тем более в наше время, когда все население посчитано и внесено в базы данных, он технически прост в реализации, прозрачен и удобен для общественного контроля.

Простой выбор при помощи генератора случайных чисел нескольких сотен представителей народа из списка в сто с лишним миллионов человек  — это задача по нынешним временам тривиальная, но бессмысленная. Почти никто бы не знал этих людей, а доверия к такому выборному органу все равно не появится. Если какие-то случайные люди где-то далеко соберутся и что-то решат, страна от этого не изменится. Поэтому выборы должны проходить в несколько ступеней и вовлекать народные массы. Здесь не менее важен процесс, чем результат.

Две-три тысячи территорий с населением от нескольких десятков до ста тысяч человек составят первую ступень. Границы территорий должны, по возможности, не совпадать с существующими административными границами. От нескольких десятков до двух сотен представителей на совещаниях первой ступени избираются жребием, каждый от нескольких сотен человек населения. Отказ участвовать в работе совещания без уважительной причины должен санкционироваться штрафом, достаточно большим для большинства обычных людей, но не драконовским. Цель санкции — мотивировать, а не устрашать. Участие в работе совещания должно оплачиваться на уровне, превышающем среднюю зарплату, чтобы людей не волновала потеря доходов, но так, чтобы деньги не стали для большинства основной мотивацией для работы.

На совещания должны быть вынесены вопросы, которые будут предметом рассмотрения на земском соборе. Заранее подготовленные письменные рабочие материалы должны содержать все разумные аргументы за и против предлагаемых решений. Работа собраний должна идти, по возможности, в изоляции от внешнего влияния. Представители должны обсуждать будущие решения в маленьких группах (по территориям, по профессиям и случайно составленных), затем вместе на общем заседании, потом опять в группах и снова вместе. Срок работы совещания — две-три недели, но при необходимости и дольше, пока участники не выработают консолидированную, но не обязательно единодушную, позицию по основным вопросам. Могут быть также вынесены на обсуждение совещания вопросы, не предусмотренные первоначальной повесткой. Работа совещаний первой ступени заканчивается выборами при помощи жребия тех представителей, кто будет направлен на совещания второй ступени.

На второй ступени будут представлены две-три сотни территорий с населением от нескольких сотен до миллиона человек. Границы территорий обязательно должны не совпадать с существующими административными границами. Работа совещаний в целом повторяет работу первой ступени. Цель — снова выработка консолидированной позиции по заданной повестке и во вопросам, выдвинутым на совещаниях первой ступени. После достижения этой цели избираются жребием участники совещаний третьей ступени.

На третьей ступени, последней перед земским собором, будут представлены двадцать-тридцать территорий с населением от нескольких до десяти миллионов человек. Участники совещаний третьей ступени отбирают вопросы общегосударственной важности, а также готовят повестку и регламент земского собора. Помимо этого в их задачу войдет определение вопросов, которые будут принципиально решаться на местном и региональном уровнях. На совещания третьей ступени могут приглашаться эксперты, ученые, другие специалисты для консультации по обсуждаемым вопросам. Однако, по возможности, все точки зрения должны быть сбалансированно представлены, выступления должны быть регламентированы и чередоваться случайным образом. На совещаниях третьей ступени жребием избираются участники земского собора.

Формирование органа народного представительства описанным способом могло бы решить сразу несколько задач, с которыми, как мне кажется, имитация западной парламентской партийной демократии в нынешних условиях справиться не сможет.

Во-первых, если на первой ступени будет избираться по одному представителю от нескольких сотен человек, для народа это будет не слишком обременительно, зато каждый будет знать своего представителя лично или, по крайней мере, знать того, кто его знает лично. Это само по себе послужит почвой для появления доверия к земскому собору. Люди будут понимать, что судьба страны зависит от них. Среди двухсот-четырехсот тысяч человек, которые будут избраны на первой ступени, могут найтись и те, кому будет интересно потом продолжать работу в постоянных органах местного и регионального самоуправления и у них уже будет первоначальное представление о имеющихся проблемах и путях их решения. В любом случае, вернувшись после работы совещаний домой, даже те, кого публичная деятельность не увлечет, начнут обсуждать будущий земский собор с семьей, друзьями, соседями, коллегами, то есть вовлекут в политический процесс миллионные пассивные народные массы. А то, что полномочия девяти из десяти таких представителей закончатся с работой совещаний первых ступеней, позволит избежать демагогии и коррупции.

Во-вторых, выборы по территориям, не совпадающим с существующим административным делением, помогут объединить страну. Народ осознает, что при всем огромном размере и многообразии России, у людей есть и общие интересы. Вместе с этим, обсуждение вопросов на нескольких ступенях подготовит людей к местному и региональному самоуправлению.

В-третьих, выборы по жребию — это самый справедливый способ реализации права каждого участвовать в народном представительстве. Тут не может быть места для нечестного подсчета голосов, обмана или демагогии, ничего, что подрывает доверие к парламентской демократии западного типа. Поступление избранных представителей на следующие ступени не зависит от их личных качеств, не может быть личных обид и ревности, нет почвы для политической борьбы. Поэтому конечной целью подготовительных собраний должна быть выработка консолидированной позиции, которую каждых участник собрания будет способен донести на следующую ступень.

В-четвертых, только народ в силу своего абсолютного численного превосходства способен лишить власти правящую ныне шайку «силовиков». И только народ, представленный пропорционально и равномерно, может выработать устойчивые принципы гражданского мира и общие для всех правила, которые будут соблюдаться.

Таким образом, предложенное решение позволит, на мой взгляд, с небольшими затратами времени и других ресурсов преодолеть институциональную слабость политической системы в России, которая вполне очевидна. Такая демократия будет опираться на наши собственные традиции, глубоко укорененные в истории и характере народа.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Какъ намъ избрать земскій соборъ.

Много размышляю над этим планом в последние полгода. Все перечисленное уже ясно в основных чертах, кое-где продуманы и некоторые детали. Но времени и сил подробно письменно изложить нет и не будет, поэтому ограничусь пока только перечислением пунктов в порядке их важности. Нам не нужна «новая Россия». Не нужна революция. В перспективе нужны реставрация того, что сделало нас европейским цивилизованным народом, и реконструкция того, что устарело и требует замены. Но сначала — реанимация, то есть восстановление основных жизненных функций. Без этого — никуда.

Безусловное

1. Признание всего советского периода ex tunc незаконным.

2. Просьба ко всем членам мирового сообщества отозвать свое признание РСФСР и СССР. Разрыв дипломатических отношений со странами, которые откажутся это сделать. Просьба восстановить дипломатические отношения с Российской Империей или установить новые.

3. Заявление, что Россия не является и никогда не была членом ООН и других организаций, членом которых был СССР. Обращение с просьбой о восстановлении членства в организациях, существовавших до 1917 года, и обращение с новыми заявками на членство.

4. Заявление о ничтожности всех международных соглашений, заключенных СССР. Явное признание действительности договоров, подписанных Российской Империей. Новый ратификационный процесс для соглашений, которые были приняты после 1917 года.

5. Признание всех долгов Российской Империи, в том числе тех, которые были урегулированы после 1917 года с советской властью и ее преемниками.

6. Предъявление бывшим советским республикам, которые откажутся признавать преемство с исторической Россией, требований возместить все капитальные вложения, бюджетные трансферты и торговый дефицит с РСФСР за все время их существования в составе СССР.

7. Тщательные люстрации всех бывших членов КПСС и ВЛКСМ, сотрудников КГБ, членов советских органов, хозяйственных руководителей.

8. Реституция собственности, в том числе и принадлежавшей иностранцам, частичный пересмотр итогов приватизации.

9. Отмена всего советского законодательства, возобновление действия законов Российской Империи. До принятия нового современного законодательства непосредственное применение практики высших судебных инстанций Российской Империи, применение права по аналогии, обращение к русской правовой доктрине.

10. Роспуск и пересоздание высших судебных инстанций. Запрет на занятие должностей юристам, имеющим только советское юридическое образование (включая период РФ). Тщательная люстрация и переназначение всех федеральных (коронных) судей с приоритетом для тех, кто имеет заграничное образование и опыт работы и не имеет опыта работы в карательных органах и прокуратуре.

11. Ликвидация органов прокуратуры, создание нового органа государственного обвинения при министерстве юстиции.

12. Полная ликвидация всякой монументальной и топографической памяти о советском режиме.

13. Создание во всех регионах музеев тоталитаризма, изменение школьной программы, воспитание детей и молодежи и принудительное перевоспитание взрослых в духе неприятия коммунизма и его преступлений.

14. Тщательная проверка научных степеней и званий, полученных в советский период или при участии людей, работавших в советской науке.

15. Роспуск и запрет РПЦ, национализация всего ее имущества. Обращение к Константинополю с просьбой об установлении новой церковной иерархии. Передача имущества религиозного назначения новой Греко-православной Российской церкви.

По решению земского собора

1. Признание незаконным (или легитимизация) отречения Николая II и периода со 2 (15) марта по 25 октября (7 ноября) 1917 года.

2. Восстановление монархии, избрание царя.

3. Определение статуса Финляндии и Польши, легализация сложившегося status quo.

4. Декларация миролюбивой политики, отказ от агрессии. Объявление безусловной приверженности принципам, вынесенным государем Николаем II и графом М. Н. Муравьевым на Первую Гаагскую мирную конференцию.

5. Обращение к международному сообществу с просьбой о создании ad hoc третейского международного суда для разрешения споров с незаконно отторгнутыми от России территориями.

6. Определение федерального или унитарного устройства страны, признание автономии отдельных регионов.

7. Определение принципов местного самоуправления, восстановление земства.

Первое возражение, которое я слышал от друзей: откуда возьмутся люди, которые этот план осуществят. Мой ответ простой: не знаю. Ясно, что первую и большую часть перечисленных ниже пунктов должна сделать власть чрезвычайная и диктаторская (но ни в коем случае не тираническая; разницу я объяснял).¹ Ее появление было бы чудом. Но, ведь, в 1612 году появились откуда-то Кузьма Минин и князь Дмитрий Пожарский. Не с первой попытки появились. Но если кто-то действительно верит в Святую Русь и особое покровительство Богородицы или доверяет Святому Престолу и пророчествам в Фатиме, тот не может не надеяться на чудо. Мне как католику вполне ясно, что причина несчастий России в ее упорной схизме, переходящей в ересь, гордыне и присвоении чужого,² в цареубийстве, склонности ко греху и отсутствии покаяния. Но Бог милосерден, дает исцеление грешнику, принимает и блудного сына. А раз так, остается только молиться и просить о чуде словами, которые когда-то были нашим гимном:

Перводержавную
Русь православную
Боже, храни!
Царство ей стройное,
Въ силѣ спокойное!
Все-жъ недостойное
Прочь отжени!

Второе возражение: зачем все это нужно в такой безнадежной ситуации. Ну, прежде всего, это нужно мне, чтобы не впадать в отчаяние. Украинская пропаганда ненависти, которая льется со всех сторон и набирает силу, обильно питаемая расистской ложью, требует повсеместной «отмены» России и «запрета» всех русских. С таким же успехом они могут требовать отмены земного притяжения, как глупая мартышка из известного детского мультфильма. Россия никуда не денется, ни с территорией, ни с населением, ни с культурой, которая будет побогаче борща³ и вышиванок.⁴ Россия — это не Путин и его банда грабителей, насильников и кавказских головорезов. Россия — это не РФ.⁵ Они все уйдут, сгинут, но после и вместо них что-то останется. Останемся мы и наши дети. В самые беспросветно темные годы Андрей Альмарик написал «Просуществует ли СССР до 1984 года». Никто не мог ему поверить, но это день настал. Размышление о будущем возможном, но осуществимом только чудом, не мешает жить и творить сегодня, наоборот, оно помогает понимать и видеть, что еще не все бессмысленно. Враг рода человеческого очень бы хотел, чтобы этот свет потух. Не уступлю, не дождется.

¹ Who is Mr. Pu?.

² Концепция Москва — Третий Рим.

³ Хорош борщок, да маловат горшок.

⁴ Вышивка — это еще не культура.

⁵ Почему РФ — не Россия.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Планъ реанимаціи Россіи.

Французскому «quatre-vingt-dix-huit», над которым многие смеются, на языке токипона соответствует «mute mute mute mute luka luka luka tu wan»: пять слогов против шестнадцати. Это дает повод для размышления: можно ли создать искусственный язык, который бы был максимально простым во всех своих аспектах — фонетика, словарь, грамматика, синтаксис и т. д.? Можно ли еще упростить язык по одному из выбранных параметров, жертвуя остальными лишь в минимально возможной степени? Скажем, можно ли будет вывести закономерность, когда X дополнительных звуков сокращает словарь языка на Y %? Теоретически ответ, очевидно, утвердительный, если под простотой понимать минимальное число элементов (звуков, корней, правил). Однако если в понятие простоты добавить скорость усвоения языка человеком, удобство использования, безошибочность передачи информации по основным каналам (речь и письмо), то критерии становятся менее очевидными.

В приведенном примере язык токипона¹ явно намного более избыточен, чем естественные языки. «Mute mute mute mute luka luka luka tu wan» (что означает «20+20+20+20+5+5+5+2+1») с помощью введения лишь одного дополнительного правила можно сократить шестнадцать слогов до десяти: «tu tu mute tu wan luka tu wan» (что означает «(2+2)×20+(2+1)×5+2+1». Но сделало бы это язык в целом проще, ведь само новое правило «если меньшее числительное предшествует большему, то меньшее умножается на большее» должно быть изложено на каком-то формальном языке, в котором помимо операции «сложить» появится новая операция «умножить», а также категории «больше» и «меньше»?²

Похоже, что естественные языки дают определенный ориентир, где может проходить реально достижимая граница простоты. В каких-то аспектах такие языки по необходимости избыточны, другие же изменяются вследствие эволюционного давления. Например, русское «девяносто восемь» — это шесть слогов, французское «quatre-vingt-dix-huit» — пять, немецкое «achtundneunzig» — четыре, английское «ninety eight» — три. В других языках наверняка может быть больше, но вряд ли где-то повстречается меньше трех слогов. Сокращение до двух слогов, скажем при переходе к позиционной системе («девять-восемь») чревато невосполнимыми потерями информации при передаче,³ а этого себе естественные языки уже не могут позволить. В двоичной системе потребовалось бы минимум семь слов, которые могли быть односложными. В сторичной бы было достаточно одного слова, не тогда бы само слово стало длиннее. (Односложные бы потребовались для обозначения других, более часто встречающихся в речи понятий, где могли бы принести больше пользы). Интуитивно кажется, что английский язык использует больше односложных и многозначных слов, чем, скажем, русский, но «цена», которую за это платит — сложность фонетики, синтаксиса и довольно непростые правила разрешения многозначности (disambiguation) в некоторых случаях.

Кажется, что из искусственных языков эсперанто — это достаточно хорошее приближение к идеалу простого во всех отношениях языка, хоть он и был создан любителем, опиравшемся на свою языковую интуицию. «Девяносто восемь» на этом языке будет «naŭdek ok» — те же три слога, как в английском, при том, что фонетика эсперанто намного проще английской. Видно, что простота грамматики, связанной с глаголом, как в славянских языках, в сочетании с характерным для романских языков отсутствием склонения у имен (за исключением винительного падежа) не лишили эсперанто универсальных выразительных качеств. С другой стороны, словообразование при помощи суффиксов в этом языке иногда может быть показаться неуклюжим. Скажем, в простейших случаях образование «bovino» (корова) от «bovo» может быть оправданным, тогда как трехсложное слово «patrino» (мать), образованное от «patro» (отец), могло бы иметь свой собственный корень. Вопрос в том, можно ли сделать простой искусственный язык еще проще, чем это получилось у Зименгофа.

Мне неизвестно, ведет ли кто-то исследования в этом направлении, но сама идея создания искусственного интеллекта, который бы был способен генерировать искусственные языки и исследовать их свойства, кажется весьма привлекательной. Конечно, можно было бы обратиться к какому-то из существующих априорных логических языков вроде логлана или ложбана, но при переводе на них текстов с естественных языков возможна потеря значимой информации. Скажем, союзы «и», «или», «если» и отрицательные частицы имеют в языке собственное значение, которое не всегда удается свести к соответствующим им логическим операторам. Сгенерированные искусственным интеллектом языки с эталонной сложностью можно было бы применить, например, для измерения количества информации в естественных информационных системах, где шум и избыточность могут быть следствием использования естественного языка.⁴

¹ Минималистический искусственный язык, созданный, по словам его автора Сони Ланг, в соответствии с принципами дзена. Википедия: Токипона.

² Здесь возникает еще один интересный вопрос: возможно ли описание языка и всех его правил на нем самом? Похоже, что в принципе это возможно, но такое описание само должно основываться на некотором нередуцируемом наборе правил, «внеположенном» самому языку, причем чем меньше этот набор, тем более избыточным получается описание. Чтобы описание было компактным, нужно воспользоваться более богатым, но специализированным «внешним» языком. Программисты знают, к примеру, форму Бэкуса — Наура.

³ Например, при диктовке длинных чисел слушатель может пропустить несколько слов и тогда он легко ошибется на несколько порядков. Если же говорящий будет произносить избыточные слова, такие как «тысяча», «миллион» и т. п., потенциальная ошибка слушателя будет меньше, по крайней мере порядок он определит точнее. Исключение — диктовка номеров телефонов и других подобных цифровых идентификаторов, длина которых фиксирована и ошибка передачи обнаруживается сразу.

⁴ Например, Энтропия и сложность права.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Минималистическіе искусственные языки.

Когда началось нынешнее вторжение РФ на Украину, многие чешские политики, начиная с председателя правительства Петра Фиалы, выражали на площадях солидарность с украинцами словами: «Мы знаем, каково это, быть оккупированными русской армией. Мы помним наш 1968 год». Сейчас события пятидесятичетырехлетней давности стали частью национального мифа, подаются как удушение свободы, хотя все было несколько сложнее.* Но в любом случае, знак равенства между советским и русским, который ставится не только снаружи, но и внутри, возлагает на нас ответственность за все, что совершил тот преступный режим. Однако же, раз теперь украинская сторона настаивает на полном и окончательном размежевании, я решил ради любопытства выяснить, кто же на самом деле осуществлял операцию по оккупации Чехословакии под кодовым названием «Дунай».

Ответственными за подготовку и военное планирование операции были главнокомандующий объединенными вооруженными силами Варшавского договора белорус маршал Иван Игнатьевич Якубовский, уроженец деревни Зайцево Горецкого уезда Могилевской губернии, и командующий воздушно-десантными войсками генерал армии Василий Филиппович Маргелов, белорус по происхождению, уроженец губернского города Екатеринослава. Политическое руководство осуществлял белорус Кирилл Трофимович Мазуров, выходец из деревни Рудня-Прибытковская Гомельского уезда Могилевской губернии. Оперативным командующим сухопутными силами стран Варшавского договора министр обороны СССР маршал Андрей Антонович Гречко назначил генерала армии Ивана Григорьевича Павловского. Павловский — украинец из села Теремковцы Проскуровского уезда Подольской губернии. Гречко — тоже украинец, родился в казацкой слободе Голодаевка в Таганрогском округе области Войска Донского. Основную ударную силу составляла 20-я гвардейская общевойсковая армия Группы советских войск в Германии. Возглавлял эту группу главнокомандующий маршал Петр Кириллович Кошевой, украинец из уездного города Александрии Херсонской губернии. Основные силы, помимо ГСВГ, были привлечены из Прибалтийского, Прикарпатского и Одесского военных округов. Из восьми командующих соединениями — четыре русских и четыре украинца, но они-то уже исполняли приказы, а не принимали решения.

Конечно, можно возразить, что это была единая советская армия, что украинцы тогда были притесняемым народом в империи, созданной наследниками орды, варварским северным соседом. Но не получается. С октября 1964 года фактически возглавлял эту «империю» генеральный секретарь ЦК КПСС украинец Леонид Ильич Брежнев, выходец из села Каменское Екатеринославского уезда Екатеринославской губернии. Формальным главой государства был Николай Викторович Подгорный, уроженец местечка Карловка Константиноградского уезда Полтавской губернии. Из одиннадцати членов Политбюро ЦК КПСС, принявших 16 августа 1968 года окончательное решение о вводе войск, русских было только четверо: Воронов, Косыгин, Суслов и Шелепин. Остальные — украинцы Брежнев, Подгорный, Полянский, Шелест и Кириленко, белорус Мазуров и латыш Пельше. Таким образом, как ни крути, в высшем политическом руководстве русские были в меньшинстве, а среди военного руководства, непосредственно отвечавшего за оккупацию Чехословакии, ни одного русского и вовсе не было. Иными словами, СССР давил Пражскую весну танками тогда, когда им руководили, в основном, украинцы.

* Чехословацкая верность социализму.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Кто оккупировалъ Чехословакію въ 1968 году.

Недавнее решение Верховного суда США¹ вызвало бурную политическую дискуссию, докатившуюся и до нас. Почти целиком она исчерпывается соперничеством партикулярных нормативных (этических) систем, претендующих на то, чтобы стать всеобщей правовой нормой. Только небольшой процент сетевых комментаторов использовал этот повод для того, чтобы задуматься о путях интерпретации текста американской конституции. Мне эта тема тоже показалась интересной в контексте доступности нормативных текстов и их аргументации для понимания широкой публикой.

Такой текст как конституция США создается во время его (ре-)интерпретации. Только среди судей Верховного суда найдется как минимум три-четыре подхода, которые существенно отличаются друг от друга и по методу, и по результатам. Среди юристов-конституционалистов — еще больше. Таким образом, поиск какого-то объективного смысла или реального содержания текста всегда будет зависеть от исходных посылок. Это не значит, что толкование может быть произвольным, хотя иногда так может показаться,² но с формальной точки зрения верна та, которую принимает суд. (Здесь, однако, стоит упомянуть особое мнение судей, которые в практике конституционных судов многих стран публикуется и становится частью официального текста). Суд всегда прав, даже если неправ: если упростить, то не существует инстанции, кроме самого суда, которая бы подвергла пересмотру его решение. То есть здесь основным критерием выступают юрисдикция и власть, признаваемые всеми остальными.

Следующий уровень понимания текста судебного решения — это его убедительность для других юристов, то есть тех, кто разбирается в американском конституционном праве. Можно провести аналогию с математической теоремой: проверить правильность доказательства могут только другие признанные математики. Как стать признанным математиком? Очевидно, что для этого надо быть принятым в сообщество математиков. Такой уровень анализа для большинства обычных юристов очевидно недоступен. Несмотря на то, что они уже отличаются от неподготовленной публики, у них все равно недостаточно специальных знаний и компетенции, чтобы даже в упрощенном изложении отличить, где серьезная убедительная аргументация, а где ошибка или намеренное введение в заблуждение.

Процесс принятия законодательных актов также поддерживает определенная аргументация, которая может быть более или менее убедительной: сопроводительная записка к законопроекту, RIA (regulatory impact assessment), парламентские дебаты и т. п. И хотя все это не носит нормативного характера (обязателен для соблюдения только текст самого закона), рабочие материалы законодательного процесса могут послужить основой для телеологических методов интерпретации, то есть таких, которые выявляют цели и намерения законодателя, расходящиеся с буквальным смыслом.

О формальной сложности права я недавно писал.³ Чтобы проиллюстрировать этот тезис, здесь можно провести одно сравнение. Мало кто, не имея соответствующей подготовки, возьмется рассуждать о квантовой механике, а если возьмется, то будет выставлен на посмешище. Но конституционное право, как я думаю, устроено намного сложнее. Квантовая механика отпугивает обычного человека потому, что она излагается на математическом языке, который кажется сложным и недоступным. На самом же деле он довольно с формальной точки зрения довольно прост: в нем не так много сущностей и операций с ними. Язык же конституционного права кажется понятным, потому что использует слова обычного языка, но на деле он оперирует как минимум многими десятками тысяч понятий, границы которых при этом наиболее размыты, даже если сравнивать с языком других отраслей права. С этими понятиями невозможно производить однозначные и предсказуемые преобразования, как в квантовой механике, а любые выводы, включая промежуточные, подвергаются разнообразным тестам, среди которых «здравый смысл», как один из многих.

Есть исследования правосознания в западных странах последних десятилетий, которые проносят неожиданные результаты: авторитет права и его соблюдение не зависят от того, знают ли люди содержание закона и понимают ли, в чем состоит правовая норма.⁴ Обычные люди без специальной длительной подготовки в принципе неспособны оперировать понятиями такой степени абстракции, какая свойственна языку права. Поэтому право воздействует на поведение людей окольным путем: через воспитание, информирование, государственные санкции и т. д. Радикальный взгляд демонстрирует Друри Стивенсон:

„...the written formulations of the law are “addressed” to the state itself, or more specifically, a set of state actors — courts, agency officials, and enforcement officers. Although the written formulations, both statutes and cases, are available to the public, the citizenry is not in “actual” receipt of the law itself, but rather the state actors bring the law to the public through their actions (e. g., interpretation, implementation, enforcement)”.⁵

«Письменные формулировки права „адресованы“ самому государству или, более точно, ряду представителей государства — судам, официальным лицам и сотрудникам правоохранительных органов. Несмотря на то, что письменные формулировки, как законов, так и судебных решений, доступны для публики, граждане не воспринимают право само по себе как „реальность“, а скорее через представителей государства, которые доносят [содержание] права до публики посредством своих действий (то есть интерпретации, применения и принуждения [к его соблюдению])».

Многие считают для себя возможным высказываться о содержании упомянутого выше судебного решения, не будучи знакомыми с оригинальным текстом. Подавляющее большинство суждений основаны на упрощенном изложении, то есть на интерпретации текста, которая больше говорит об интерпретаторе, чем о самом тексте. Но это в каком-то смысле правильно: если норма права недоступна для понимания, ей невозможно руководствоваться в поведении и, следовательно, она не имеет никакой силы. Как минимум, нормативное содержание права должно быть доступно если не всем, то хотя бы тем, кому оно адресовано. Но сложные для рядовых граждан юридические абстракции, содержащиеся в оригинальном тексте, останутся недоступными: как и квантовая механика, вопросы разделения компетенции в остаточной федерации никак не следуют из непосредственного житейского опыта и, в общем, влияют на него весьма опосредованно.

¹ Dobbs v. Jackson Women’s Health Organization.

² Закон — что дышло.

³ Энтропия и сложность права.

⁴ PODGÓRECKI, Adam. Law and Society. London: Routledge and Kegan Paul, 1974, p. 197. OLIVECRONA, Karl. Law as Fact. London: Stevens and sons, 1971, p. 82.

⁵ STEVENSON, Drury. To Whom Is the Law Addressed? Yale Law and Policy Review, 2003, Vol. 21, Issue 1, p. 108.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Кому адресованы юридическіе тексты.

Последнее рассуждение о нормативной инфляции основано на промежуточных выводах, которые нуждаются в небольшом пояснении.*

Если рассматривать право как систему взаимосвязанных текстов, его собственную энтропию можно определить как меру непредсказуемости при порождении новых текстов, таких как судебные и административные решения, законодательные акты, разъяснения, заключения и т. п. С этим также связана энтропия окружающих право систем: ведь оно существует не само по себе, а в качестве регулятора поведения людей и институций. Функционирование права в оном качестве позволяет заглянуть за границы строгого формализма. Поведение людей определяется субъективным пониманием содержания права в конкретной ситуации и рациональными ожиданиями относительно поведения других субъектов. Поведение институций зависит от их способности поддерживать соблюдение собственных правил. Снижение энтропии, то есть непредсказуемого поведения, выступает критерием эффективности права, как об этом говорилось в упомянутой выше заметке.

Для наших целей наиболее адекватным методом оценки сложности права было бы измерение минимального количества информации, которое нужно для моделирования права с заданной точностью. Например, если существуют сотни тысяч или миллионы судебных решений, то в частном случае вопрос о сложности права звучал бы так: насколько сложной должна быть модель, чтобы с ее помощью можно было было восстановить содержание всех имеющихся судебных решений? Кажется, что это тавтология: измерение сложности одной формальной системы (текстов, содержащих информацию о праве) сложностью другой (ее модели). Однако смысл в этом есть. Право, представленное в виде текстов, без существенных потерь не может быть переведено на более простой язык, чем язык естественный. Как раз наоборот, все свидетельствует о том, что реальность, скрытая за языком права, сложнее самого используемого языка. Тексты права интерпретируются людьми, а детали этого процесса тоже остаются загадкой. Упрощенная модель с известными статистическими свойствами могла бы послужить опосредованному измерению сложности моделируемой системы. Можно представить себе эксперимент по подобру минимального числа параметров и наиболее простой конфигурации генерирующей нейронной сети, обученной на заданном корпусе текстов и имитирующей процесс их интерпретации. Если такая сеть порождает тексты с удовлетворительной точностью, то ее параметры можно считать косвенным показателем сложности обучающей выборки.

Взаимосвязь между энтропией и сложностью права будет выражаться еще и в том, что примитивное право плохо пригодно для предсказуемого регулирования поведения людей и институций: для разрешения конкретных ситуаций существующих в нем правил недостаточно, по необходимости создаются новые, привнесенные из других нормативных систем или закрепляющие случайно складывающуюся практику. Как говорилось выше, право усложняется как в силу внешнего воздействия (парадокс ценностной нейтральности), так и собственных имманентных свойств (парадокс самореферентности). Право, которое усложняется, уменьшает энтропию внутри и снаружи, но только до определенного предела. Дальнейший рост сложности приводит к тому, что для субъектов, поведение которых регулирует право, оно становится слишком сложным и фактически непредсказуемым. Для людей ограничителями служат природные память и интеллект, для институций — общие законы управления в сложных системах. В какой-то момент такое право перестает справляться с энтропией, а его регулятивная функция переходит к какой-то другой системе. А это нас возвращает от исследования формальных свойств права к его эволюции.

* Обсуждение этих вопросов предложил д-р Ян Горженьовский, который в конце апреля выступил с докладом на тему «Границы сложности в системе права» на научном семинаре по теории права и конституционному праву на факультете права Карлова университета. Благодарю коллегу и других участников семинара за дискуссию по этому вопросу, которая дала пищу для моих собственных размышлений.

Все заметки в этой серии

Парадокс самореферентности
Юрист и математик о возможном и невозможном
Парадокс ценностной нейтральности
Парадокс нормативной инфляции
Энтропия и сложность права

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Энтропія и сложность права.

Право развивается единственным доступным ему способом — производством новых норм. Если право уменьшает энтропию по сравнению с любым альтернативным праву состоянием, оно начинает формально усложняться и расширять свою область регулирования. Эффективность права измеряется в предсказуемости поведения других социальных систем, которые регулируемых правом. Как следствие, для описания большего количества ситуаций с заданной точностью нужно меньше информации. Абстрактная норма может быть в этом смысле более эффективной, чем множество частных.

Нормативная инфляция ведет не только к количественным, но и к качественным изменениям формальной системы, которая стремится к когерентности и консистентности, о которых уже говорилось выше. Право усложняется в силу своей собственной внутренней динамики. Здесь проявляется парадокс саморефрентности. Внешнюю динамику в этот процесс приносит требование ценностной нейтральности. В усложняющейся системе неизбежно появляется больше противоречий для разрешения которых требуются новые нормы. Начинается экспоненциальный рост сложности, бегство в бесконечность.

Если право продолжает усложняться, энтропия в определенный момент начинает также увеличиваться: право становится менее предсказуемым, теряет стабильность и хуже выполняет свою регулятивную функцию. Когда адресаты не могут ориентироваться среди большого количества норм, когда право слишком сложно, непредсказуемо, противоречиво и изменчиво для них, когда не отвечает рациональным ожиданиям, люди перестают руководствоваться правом вовсе; наступает аномия, нормативный хаос. Однако хаос — это система с очень простыми правилами и высокой мерой энтропии. Из этого, согласно теореме Рамсея, возникают более сложные системы, снижающие энтропию.* Примитивные системы под действием эволюционного давления, то есть в борьбе за эффективность, приспосабливаются к потребностям регулирования, они совершенствуются путем создания новых норм. Чем более сложной формальной системой становится право, тем больше вероятность ее перехода в состояние хаоса. Однако из хаоса неизбежно появляются новые упорядоченные самоусложняющиеся системы.

* Теория Рамсея и возникновение структур в правовых системах.

Все заметки в этой серии

Парадокс самореферентности
Юрист и математик о возможном и невозможном
Парадокс ценностной нейтральности
Парадокс нормативной инфляции
Энтропия и сложность права

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Три парадокса права. Парадоксъ нормативной инфляціи.

Почему-то свободомыслящие люди либеральных и прогрессивных взглядов, как они сами себя характеризуют, все думают одинаково, с небольшими несущественными вариациями. По множеству вопросов любое отклонение от мнения большинства (в сем социальном слое) или сомнение в святости их светских святынь не допускается, заканчивается отлучением от груминга, личными оскорблениями и исключением из «приличного общества». Находясь всегда в стороне от подобного выяснения отношений, вызывающих премерзотнейшее чувство, я мог часто наблюдать за их развитием. Потом эти люди сами себе объясняют, что периодический остракизм нужен их сообществу в воспитательных целях, ибо нельзя соваться со свиным рылом в калашный ряд. «Хочешь быть в интеллектуальном сообществе — соблюдай правила приличия», под чем понимается, прежде всего, единомыслие. При этом наиболее адекватные персонажи в частных беседах говорят совсем не то, что пишут открыто. Может я ошибаюсь и слишком предвзят со своими поверхностными выводами, но у меня складывается ощущение, будто бы они больше всего боятся своих же, лишь бы не вякнуть что-то недозволенное и не стать объектом травли со стороны умной, интеллигентной и свободной публики. Я давно перестал ценить сие общество (хотя по происхождению, образованию и многим взглядам к нему, несомненно, должен принадлежать). Однако значительное число его представителей себя проявили как люди поверхностные, не очень умные, злобные, мстительные и мелочные. Напоминают мне т. н. «неформалов» времен моего детства и ранней юности, которые в своем нонконформизме были совершенно одинаковыми, вплоть до внешнего вида и униформы. Похоже, что умные все-таки не умеют ходить строем и это один из их отличительных признаков. (Впрочем, не значит, что всякий, кто испытывает проблемы со строевой подготовкой обязательно умный).

Совсем не таким было мое общение с консерваторами, с традиционалистами и даже с фанатиками, которых я изначально как минимум недолюбливал, а временами открыто презирал. Они, будучи твердо убежденными в некоторых вещах, с которыми я нередко не могу согласиться в силу собственных каменных убеждений (обладающих весьма ненадежным свойством меняться в самый неожиданный момент), спокойно принимают различия во взглядах без излишнего драматизма. Они не навешивают ярлыки (скорее наоборот, я вешаю на них), редко переходят на личности и не считают мое мнение по конкретному вопросу результатом врожденного умственного, нравственного или иного дефекта. Поняв, что в некоторых вопросах нельзя найти общего языка, спокойно, без гнева, пристрастия и ненависти (так свойственной «либералам» при малейшем отходе от их канона и догматики) могут продолжать беседу о чем-то другом, что не вызывает сильных споров и даже иногда ведет к плодотворному взаимному обогащению. И даже если с ними все-таки получается разругаться до хрипоты, чаще всего это не заканчивается взаимной ненавистью и мы расходимся если не друзьями, то по крайней мере уважающими друг друга людьми. И, главное, я редко находил существенные отличия между тем, что такие люди говорят лично, и тем, что пишут открыто.

В начале прошлого года, когда многие свободомыслящие персоны переходили из Facebook в Minds для того, чтобы потом опять схлынуть обратно, один комментатор* написал, что теперь «Консерватизм — это новый панк». Я тогда чуть не умер от зависти, что такая формулировка не пришла мне самому в голову. Но похоже на то, что это действительно так. Настоящую свободу мысли, толерантность и уважение ко взглядам теперь можно найти скорее среди консерваторов и традиционалистов, чем среди т. н. либералов.

* Agavr.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Единство противъ многообразія.

Слово «народ» слишком многозначно, а поэтому часто мешает строгости суждений. С другой стороны, новые термины «этнос», «нация» ведут к еще большей путанице, потому и их каждый понимает по-своему. Попробую все же выделить важнейшие, на мой взгляд, значения слова «народ» так, чтобы оно снова стало операциональным. Тем более, что эти смыслы без пояснения используются в других моих заметках.

Народ в биологическом смысле — это масса людей, связанных определенными внешними чертами, а помимо этого историей расселения, взаимодействии с ландшафтом (по Льву Гумилеву), обычаями и т. п. Природа слепа, она одинаково рождает подонков и гениев. Но множество людей — это еще не народ в собственном смысле, populus, а толпа, стадо, vulgus. В этом смысле этимологически слово «народ» также восходит, конечно, к «роду» и «рождению», то есть биологическому единству. Но ведь мы используем слово «нация» в другом смысле, как политическое единство, хотя это тоже nasci, то есть «родившиеся».

На биологической основе вырастает культура. Культура иерархична. В ней прекрасное ценнее и выше безобразного. (Для простоты не будем сейчас разбирать XX век, который постарался опрокинуть эти представления). Культура живет в среде народа, связанная с его материальным бытием (природой, трудом) равно как и с духовным (воображаемым миром, фантазиями, устремлениями). Культуру не так легко разрушить. Но культура — это не только и не столько памятники прошлого (великие произведения), сколько среда, в которой они снова возникают. Культура производит не только шедевры, но и много шлака и даже откровенно вредоносного. То же христианство постоянно сталкивалось с разрушительными и опасными сектами: манихеями, гностиками, катарами и т. д. Существуют деструктивные секты в протестантизме, в православии. Поэтому жизненно важный для существования народа вопрос заключается в том, что из безмерного богатства культуры извлекается, воспроизводится, закрепляется и служит основой для дальнейшего развития.

И, наконец, то, что меня больше всего интересует, — это уровень цивилизации. Здесь сподручнее говорить о нормах и институтах.* В отличие от народов, институты и нормы живут очень долго. Вот, к примеру, римское право или Католическая церковь. Институты — это сверхчеловеческий разум, который управляет нами и использует для своих собственных целей. Аристотель говорит о человеке, определяя его как ζῶον πολιτικόν, то есть политическое животное, а это, как я понимаю, предполагает существование человека в искусственной среде норм и институтов. И Цицерон в диалоге De re publica дает определение народа как «множества людей, которое объединяет согласие в вопросах права и общий интерес»:

«Res publica res populi, populus autem non omnis hominum coetus quoquo modo congregatus, sed coetus multitudinis iuris consensu et utilitatis communione sociatus».

Таким образом, в собственном смысле слова народ, populus — это не просто биологическое объединение людей, не стадо, не толпа, и даже не только культура или общество, а все это скрепленное вместе цивилизацией, то есть нормами и институтами.

Итак, народ как populus — это сверхчеловеческий организм, одна из многих форм, структура, пронизанная множеством горизонтальных и вертикальных связей. Когда они обрываются, народ перестает существовать и растворяется в своем окружении, не будучи способным поддерживать культуру и цивилизацию. Так, например, восточные славяне, угро-финны, норманны смешались и растворились друг в друге, создав русский народ. Или кельты, от которых отсталость только кое-что в названиях и языке. Или римляне, которые оставили великую культуру, но не цивилизацию. В народе, если он представляет собой здоровый организм, лучшие поднимаются наверх, худшие остаются внизу. В нормальном функционировании такого сверхчеловеческого организма бывает много сбоев. Если такие механизмы поддержания гомеостаза нарушаются, народ переживает внешний или внутренний кризис, который заставляет его меняться или ведет к его исчезновению. Гумилев называет этот внутренний кризис народа (у него — этноса) фазой надлома и объясняет его исчерпанием внутренней энергии. Мне не совсем понятно, что это за энергия такая и откуда берется, поэтому ближе эволюционное объяснение. Бесспорно то, что исторические народы переживают такие кризисы, из которых выходят с большими или меньшими потерями.

Теперь эту теорию можно примерить на то, что сделали большевики с русским народом. Конечно, большевики возникли в среде русского народа, а затем воспользовались ими в биологическом смысле (мне нравится в последние время использовать термин «этнический субстрат»). В этом смысле до большевиков и после них народ один и тот же. На биологическом уровне потери огромны, но они в принципе восполнимы: природа умеет справиться с большими потерями, многие народы (в смысле популяции) проходили через «бутылочное горлышко», но выжили. Другое дело, что истребление нескольких процентов элиты народа (уже в культурном смысле) наносит ему примерно такой же ущерб, как разрушение мозга человека: вроде относительно (по массе) не такая большая потеря, однако же без мозга это уже не вполне человек (в смысле биологически функционального организма).

Далее — культурный уровень. Трудно отрицать, что многие идеи, на которых вырос большевизм, можно обнаружить и русской культуре. Не обошлось и без заимствований вроде того же Маркса. Но это была деструктивная идеология, вредная мутация в здоровом организме, которая не была вовремя распознана и подавлена в силу слабости институтов и репрессивного аппарата государства. Гумилев это называет антисистемой. Можно признать этот термин удачным, ведь суть большевизма в переворачивании всего с ног на голову, в разрушении институтов и норм. В СССР действительно создавалось впечатление, что сохранялась классическая русская культура (литература, музыка, театр, балет и т. д.). Конечно, многое подверглось цензуре, идеологической (дез-)интерпретации или забвению, но многое воспроизводилось на достаточно высоком уровне. Но для культуры не это главное. Была разрушена среда, в которой создавались великие произведения, а ее имитация в виде «творческих союзов» порождала продукцию, которая мало отличалась от мусора. Русская культура в значительной мере развивалась в альтернативной среде, в крайне стесненных рамках постоянным прессом советской системы.

По отношению к русской цивилизации, а, стало быть, и высшей форме существования народа в смысле populus, большевики занимали позицию крайней враждебности. Институты были разрушены почти все, легче назвать, что осталось: отчасти Академия наук, с некоторыми оговорками некоторые факультеты университетов, некоторые культурные учреждения. Но само государство, само политическое бытие народа (по Аристотелю) или правовое (по Цицерону) были уничтожены полностью.

Итак, утверждать, что большевизм мы создали сами, что он вырос и органично развился нашей культуры, нашего народа — это сродни тому, как человеку, умирающему от рака, говорить, что он сам себе эту опухоль с метастазами и вырастил. Формально да, так оно и есть: раковые клетки — это переродившаяся клетки организма, но по сути они чужды ему, потому что служат только себе, потребляют все ресурсы только для себя и, в конечном итоге, убивают организм.

* Как они предположительно могли бы возникнуть я писал в заметке о теории Рамсея и в заметке о происхождении права.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Снова о русскомъ народѣ и большевикахъ.

Пояснение-продолжение к предыдущему.* Разница в методах Петра I и Сталина следует из того, что первый укреплял и расширял империю, а второй — антиимперию. Империя приходит и, ничего не скрывая, стремится к достижению своих целей. Когда империя присоединяет новую территорию, она не должна изображать, будто бы это территория сама хочет, чтобы ее присоединили. И наоборот, кто-то бы может и хотел перейти под покровительство сильного, но их не берут, потому что у империи всегда есть представление о своих естественных границах и ответственности. Поэтому для империй не свойственен бесконечный рост; ни одна из них не претендовала никогда на мировое господство. (Даже у Гитлера не было таких планов. Он хотел только подчинения Европы своим интересам и расширения жизненного пространства до Урала, оставляя Африку и Дальний Восток своим союзникам). Само определение России как наследницы Византии, православной империи является полной противоположностью торжеству мирового коммунизма как универсальной идеи. Большевистская же антиимперия осознает, что она — не нормальное государство, а банда разбойников, поэтому у нее не может быть явно декларируемых легитимных интересов. Чтобы изобразить легитимность она опирается на марионеточное правительство, на местные кадры коммунистов. Ведь для всеобщего счастья пролетариев не может быть никаких границ, поэтому присоединиться к антиимперии можно только «добровольно», что и имитируется. Большевики использовали сепаратистские устремления народов Российской империи для ее уничтожения и ожидали, что вот-вот к их проекту присоединятся Венгерская советская республика, потом Польская, Баварская, Бременская, Эльзасская, Словацкая, Иранская, Тувинская и так далее.

Тут стоит отменить (это понадобится потом), что США, не будучи по сути империей (это образование другого типа) в Ираке и Афганистане вели себя соответствующем способом, то есть использовали империалистические методы. Они пришли, взяли территорию под свой контроль, только после этого стали выращивать местные силы, которые могли бы стать их опорой и союзниками в будущем. То, что это вышло не очень хорошо, это уже проблема конкретных обстоятельств, а не империалистических метода и не способа мышления как таковых. Кстати, почему США не империя? Потому что главная американская идея — это мессианство. Это вполне закономерно, если учесть, что страна возникла как край религиозных фанатиков, которым не нашлось места в нормальных странах. Теперь протестантская идея Царства Божьего заменена на «демократию», но суть остается той же самой. Но империя не может существовать как мессианский проект, это другое.

Следующее отличие состоит в том, что происходит на новых территориях. Империи часто учатся у народов и культур, с которыми взаимодействуют. Нормальная империя (не колониальная, потому что это другой подтип) не унижает, не подавляет, не унифицирует. В Российской империи польская шляхта, грузинские князья и даже среднеазиатские ханы все оставались на своих местах, только приносили присягу русскому царю и через это попадали в элиту. Польша, пока не встала на дыбы, оставалась со своей конституцией. Более мудрая Финляндия также пребывала со своим парламентом. Были области казачьего войска со своими самоуправлением. То есть империя обычно существует как максимально комфортная и наиболее приемлемая для всех форма сосуществования многих народов. Часто вспоминаемая недобрым словом русификация Польши произошла только после нескольких дерзких восстаний. При этом Александр I сам было полонофилом, он хотел и оставшуюся часть России устроить по польскому образцу и единственное, что символически ограничивало суверенитет польского народа — личная уния с российским императором.

Чтобы понять разницу между империей и неимперией достаточно посмотреть на историю Австро-Венгрии во второй половине XIX века. Австрийцы — народ с опытом имперского управления. При них славяне реализовывали культурную автономию, переживали национальное возрождение, создавали собственный языки и идентичность. И, наконец, народы, проживавшие в Цислейтании, получили свое политическое представительство в земских сеймах и в рейхсрате. Совсем не так поступали венгры с Транслейтании. Они подвергали мадьяризации все проживавшие на их территории народы, а в сейме венгры составляли больше 90 %, хотя их доля в населении не достигала и 50 %.

СССР не был империей прежде всего потому, что действовал как унификатор, а не руссификатор. И хотя в значительной мере (но не всегда) опирался на представителей местных этнических групп, для него была важнее лояльность и «политическая грамотность», а не национальность. Он не включал местные элиты в общую, он их насаждал и создавал. Единство идеологии и организации жизни продвигались повсюду, создавались колхозы, партийно-хозяйственные иерархические структуры управления, вводилось единообразное законодательство, полностью порывавшее с местными традициями. (Хотя гражданское и уголовное право относились к ведению республик, а не союза, тем не менее действовавшее право было унифицировано от ганзейских городов в Прибалтике до среднеазиатских горных аулов. В империях ничего подобного просто не может быть, потому что империя всегда понимает, что разные ее части развиваются по-разному).

Но СССР был не просто неимперией, он был антиимперией прежде всего потому, что как и США, строился вокруг мессианской идеи, а не народа. Наоборот, русский народ, у которого был опыт управления имперским организмом на протяжении нескольких веков, подвергался унижению и истреблению. От него в пользу национальных окраин были отняты и территории, и ресурсы. Русский шовинизм проклинали не только на уровне идеологии, но и в официальных документах, конституциях советских союзных республик и даже автономных республик в составе РСФСР.** Целью существования СССР было создание нового человека, «новой исторической общности», советского народа. Своего рода колонизация наоборот, когда колонизированные народы живут за счет колонизаторов. Уровень жизни, скажем, в кавказских или прибалтийских республиках в несколько раз превышал производимый ими продукт. Нужно было купить лояльность окраин. По той же причине, пока в СССР был послевоенный голод, зерно и продовольствие поставлялось в страны Восточной Европы для того, чтобы укрепить влияние просоветских партий. Рим покорил Египет для того, чтобы получать оттуда хлеб и процветать самому. СССР покорял других для того, чтобы самому разоряться, но продвигать идею всеобщего коммунистического счастья.

И еще в заключение один признак антиимперскости СССР и его наследницы РФ. Это отношение вышеупомянутым США. Трудно представить, какая еще страна на свете занимает положение более подходящее для того, чтобы быть вечным и главным другом России. Сферы влияния и области интересов у России и США почти не пересекаются. А главный соперник у нас один — это Китай. Исторических обид и счетов, в отличие от европейских стран, у нас почти нет никаких, если не брать советский период. И, более того, само появление США на исторической сцене — это в значительной мере заслуга России и Франции. Те, кто видят в них врага России, на самом деле никакие не наследники империи, а ровно наоборот. США могут восприниматься в качестве соперника только тем, кто считает сферой своих интересов весь мир. Мирового господства жаждал большевизм, он искал возможности присутствия в Азии, Африке, Америке. Россия же для него не была цель, а только средством, русский народ — источником ресурсов. Поэтому из самой сути СССР как антирусской антиимперии закономерно вытекает соперничество с мессианскими США, за которыми видится претензия на мировую гегемонию. Это соперничество основано на идеологии. Но империи на идеологии не основываются.

* Царь-то ненастоящий.

** Спасибо Александру Верещагину, который обратил внимание на этот факт.

RUS Этот текст существует также в традиционной орфографии: Имперія и антіимперія: разстановка точекъ надъ «i».